Людовик XI

Когда ты здесь, король рассматривает тебя как одного из своих слуг. Как в своих покоях, так и в Совете он ведет себя и говорит с тобой откровенно и фамильярно, и таким образом он очищает себя от дурного настроения, которое он может испытывать к герцогу, лучше пусть он поступает так, чем хранит его в своем сердце. Мы, присутствующие здесь, принимаем все его манеры на свой счет. Кроме того, разве ты сам не заметил, что у него всегда была привычка играть словами подобным образом [замечание, которое Боллате позаботился записать шифром]?

В итоге Боллате, как и мы сейчас, не смог понять, действительно ли король совершил ошибку или все это было подстроено, чтобы предупредить герцога и его посланника, что его не обманут их уловки.

В 1473 году Людовику исполнилось 50 лет. Он быстро лысел, а геморрой причинял ему частые боли. Хотя он не потерял ни вкуса к комедии, ни энтузиазма, ни физической выносливости, возраст все же начал сказываться. Его недоверие (в чем он слишком часто убеждался) усилилось. Его нетерпимость к некомпетентности становилась все сильнее, он легко раздражался и иногда был резок в используемых им методах. Одним словом, он был менее способен противостоять невзгодам, хотя и быстро справлялся с ними. В лесу, как и в Совете, он продолжал преследовать свою добычу с той же неумолимостью. Его окружение старело вместе с ним. Утомившийся от дел герцог Бурбонский, который так долго оставался, по словам миланского посла, "при короле, как пес на цепи", теперь удалился в свои владения. Антуан дю Ло, его бывший фаворит, как и многие другие, был прощен за неверность и теперь командовал в Руссильоне, где Луи де Круссоль, самый дорогой товарищ его юности, умер от чумы в сентябре того же 1473 года. Теперь, когда Жан Бурре постоянно находился в Амбуазе, где он занимался воспитанием Дофина, из старых друзей при короле остались только Имбер де Батарне, сеньор дю Бушаж[103], и сеньор де Люд, которого Людовик прозвал Жан Умник. Оба они вместе с Филиппом де Коммином, Таннеги дю Шателем и адмиралом бастардом Бурбонским, были самыми близкими к королю людьми. Однако три человека приобрели для него особое значение: солдат Жан Блоссе, сеньор де Сен-Пьер, капитан его новой французской гвардии; Боффиль де Жюж, опытный неаполитанец, который когда-то служил королю Рене; и младший брат герцога Бурбонского, Пьер де Боже, который вскоре должен был жениться на старшей дочери короля, Анне, унаследовавшей ум своего отца и которую Людовик любил называть "наименее глупой женщиной во Франции".

Когда его "компаньоны" уезжали по делам, как и в прошлом, Людовик заботился об их благополучии и обращался к ним за советом в письмах. В августе 1473 года он написал Таннеги дю Шателю, который выполнял военную миссии, во время которой заболел:

Я получил Ваше письмо. Вы говорите о своих укреплениях, но ничего не говорите о себе. Уверяю Вас, что я имею величайшее желание поговорить с Вами… Сына моего [зятя, адмирала] я пока оставляю при себе, но если Вы посчитаете, что ему полезно будет поехать туда на время, напишите ему, и он приедет. Выздоравливайте как можно скорее и дайте мне знать, как Вы себя чувствуете, и если вам нужно что-нибудь, что я могу предоставить, уверяю Вас, что я буду счастлив это сделать. Посылаю Вам несколько тем для размышление, рассмотрите их, мне очень хотелось бы знать Ваше доброе мнение по этим вопросам…