Людовик XI

отослал их с такими добрыми словами и такими прекрасными подарками, что они уехали счастливыми […] Всем им он сделал подарки в дополнение к их пенсиям, и я уверен, что милорду Говарду, в дополнение к его пенсии, он дал не менее чем 24.000 экю серебром и посудой […]. И когда эти послы уехали, через три недели или месяц […] король отправил к их господину, тех, кто не был там во время предыдущей поездки, чтобы, если бы англичане предприняли какие-либо увертки, последние не знали, что ответить […] Таким образом, месяц или два, выигранные за счет поездок туда и обратно, были потеряны для его врага в сезоне, в течение которого он мог нанести королю вред.

Дважды в год представитель Людовика приезжал в Лондон, чтобы с традиционной задержкой в несколько месяцев выплатить 25.000 экю и другие пенсии, которые король обязался выплачивать Эдуарду IV и его главным советникам на Пасху и в Михайлов день.

Весной 1480 года Людовик XI понял, что его уговоров больше не достаточно: английское общественное мнение требовало, чтобы Эдуард был более категоричен в своих требованиях и угрозах. Людовик получил от него письмо, в котором он настаивал на немедленном прекращении войны против Максимилиана и назначении короля Англии арбитром в конфликте. Французский король с порога отверг это абсурдное предложение:

Вы не можете принять решение, которое бы поддержало мои права, не навлекая на Себя недовольство Вашего народа, что меня очень огорчает. С другой стороны, чтобы избежать этого недовольства, Вы, совершенно очевидно, были бы вынуждены лишить меня положенного мне по справедливости, на что, как я знаю, Вы совершенно не желаете идти.

Затем Людовик отозвал во Францию епископа Эльна, своего постоянного посла в Лондоне. В июне лорд Говард прибыл в Париж с ультиматумом: если король Франции будет упорно отказываться от арбитража Эдуарда IV, последний будет свободен от всех обязательств и встанет на сторону Максимилиана и Марии. Людовик отрывисто сообщил Говарду, что он не намерен заставлять Максимилиана принять его условия мира, а затем он предложил членам посольства посуду и золотые монеты и оставил английского лорда (по выражению бретонского шпиона) "топтать мостовую Парижа". Вскоре королю сообщили, что Эдуард IV собирается перейти от слов к делу. Неугомонная Маргарита, вдовствующая герцогиня Бургундская, отправилась в Лондон, чтобы договориться со своим братом о возобновлении англо-бургундского союза, который уже не раз ставил Францию в опасное положение.

Однако еще до того, как угроза материализовалась, Людовик XI принял определенные меры. Обратившись к Шотландии, традиционному союзнику Франции и давнему врагу Англии, он легко убедил Якова III, которому он обещал скромную поддержку, что пришло время напасть на своего соседа. Как только шотландцы были готовы предоставить Эдуарду (который быстро догадался, кто за ними стоит), чем занять себя дома, в Париже, король Людовик приступил к разработке небольшого акта, с помощью которого он мог бы дать понять всем, кто будет слушать, что Бургундия никогда не будет упоминаться в качестве союзника по договору в Пиквиньи. В присутствии герольда Эдуарда IV он обрушился с упреками на епископа Эльна, который был достаточно глуп, чтобы подписать продление мира, включавшее Максимилиана. Публично он сказал Мартиньи:

Я был уверен, что ты лучший игрок, чем любой из англичан, и за это теперь наказан.

В конце июля Парижский Парламент обвинил епископа в том, что он серьезно ущемил интересы Франции, и возбудил против него судебное дело. Со своей стороны Мартиньи стал красноречиво рассказывать о плохом обращении англичан с ним. Достигнув своей цели, Людовик прекратил это дело, и Шарль Мартиньи смог спокойно вернуться в свою епархию, его карманы были полны, несомненно, золотом, подаренным ему королем.