Людовик XI

Не возите Дофина в луга до февраля и дайте мне знать завтра, в каком состоянии он сегодня вечером, потому что сегодня он туда ездил.

Узнав, что Карл кашляет, король завалил Бурре новыми рекомендациями и новыми вопросами, на которые получил ответ:

Сир, мы получили Ваши письма, предписывающие нам не выпускать Дофина на улицу, пока не прекратится его кашель и мы позаботимся о том, чтобы его вылечить, и сообщим Вам, как и где он подхватил эту простуду.

Бурре был озадачен тем, что не мог предоставить королю достоверную информацию: некоторые считали, что Карл простудился в четверг, когда ездил в луга, но мадам де Турнель сказала, что ничего не заметила до понедельника и не видит другого объяснения этому кашлю, кроме изменения погоды. Такая гувернантка была слишком легкомысленной для Людовика, поэтому вскоре он написал сеньору дю Бушажу:

Поскольку мадам де Турнель не может больше терпеть хлопоты вокруг Монсеньёра Дофина, я прошу Вас, как только прочтете эти письма, прийти ко мне, чтобы помочь мне советом, что я должна буду делать.

Однако король все еще опасался, что его сын переутомляется, и Бурре попытался его успокоить:

Сир, нет причин для беспокойства, потому что Дофин совершенно здоров […] Что касается подбрасывания мелких птиц своим соколам и изнурения себя их кормлением, то он делает это очень редко, потому что сейчас все его птицы в линьке.

Бедный Бурре! Его должность была для него тюрьмой, которую король не часто позволял ему оставлять. Однажды, когда он смиренно попросил у Людовика разрешения оставить службу на неделю, чтобы заняться своими делами, уточнив, что в будущем не позволит себе повторить просьбу, Людовик строго ответил:

Монсеньор дю Плесси, я прочитал ваши письма. Ни в коем случае не возвращайтесь домой.

Возвышаясь над Луарой своими высокими стенами, у подножия которых приютилась деревушка, настолько маленькая, что путник не мог там остановиться, замок Амбуаз и его парк были отрезаны от всего мира. Никому не разрешалось приезжать туда, а сам город был под запретом для чужаков. Латники и лучники охраняли стены и патрулировали окрестности, а жители деревни несли вахту днем и ночью, в обмен на освобождение от всех повинностей. Для встречи с Дофином требовалось специальное разрешение, которое король давал редко, и границы которого он заботился установить сам. Так, дав Эймару де Пуатье, сеньору де Сен-Валье (мужу своей внебрачной дочери Марии), разрешение навестить наследника трона, Людовик написал Жану Бурре:

Монсеньёр дю Плесси, завтра я отправляю Монсеньёра де Сен-Валье в Амбуаз. Прошу Вас спуститься в город и пригласите его на обед, а после обеда отведите его к Монсеньёру [Дофину], чтобы он мог повидаться с ним незаметно.

Именно из страха Людовик держал сына вдали от себя, из страха, что он пострадает в результате контакта с миром, из страха, что он заразится какой-нибудь инфекционной болезнью или станет жертвой чумы, из страха также, что он станет, как и он сам во время Прагерии, объектом для интриг принцев, желающих найти предлог для мятежа против короны, именно так он сказал Коммину. Однако, возможно, причина такого его поведения была глубже, чем страх: Карл — это будущее; Карл — это Франция, но Франция перешедшая в другие руки, Карл — это то, чем он был вчера, когда готовился взойти на трон (и кто тогда думал о покойном государе?), Карл напоминал Людовику, что скоро ему придется оставить свое королевство вместе с жизнью.

25. Последнее отступление

I