Людовик XI

Одну подсказку он оставил своим современникам и потомкам, хотя сам и не предполагал этого. Его гробница. Он не мог лежать в помпезном погребении вместе со своими предшественниками в королевской усыпальнице Сен-Дени похороненным в пышные королевские одеяния. Он был чужд этому и будучи, как он с удовольствием вспоминал, внуком блудницы, считал, что королевские одежды не для него. Он создал для себя отдельное погребение, в своей собственной прекрасной церкви, Нотр-Дам-де-Клери. Там его ждало надгробное изваяние, в натуральную величину, на гробнице из позолоченной меди украшенной алой и лазурной эмалью. Первый эскиз был сделан Колином Амьенским, затем исправлен по указанию короля Жаном Бурре, а отливка и позолота были выполнены двумя немецкими мастерами — "Конрадом Кельнским, мастером по металлу" и "Лореном Райном из Тура, литейщиком пушек для короля", что обошлось в 1.000 золотых крон. Людовик был изображен преклонившим колено перед своей покровительницей, Богоматерью Клерийской в одежде, простого егеря, и выглядел, как в молодости, с длинными черными волосами, спадающими почти до плеч. На нем была простая куртка, сапоги до колен со шпорами, шляпа, прижатая обеими руками к груди, длинный меч на перевязи с левого бока, охотничий рог за спиной, а на шее — цепь Ордена Святого Михаила. Рядом с ним присела маленькая борзая в шипованном кожаном ошейнике. Егерь. Именно так он решил запечатлеть себя, вечно поклоняясь Клерийской Богоматери. Возможно, ничто в жизни Людовика не является более загадочным, чем это надгробное изваяние и все же оно, как и многое в его сложном характере, могло возникнуть из той абсолютной простоты, которая озадачивала людей больше, чем все его таланты. Когда он искал под взором небес себя, то, по-видимому, нашел охотника.

В понедельник, 25 августа, Людовик перенес еще одно кровоизлияние в мозг. До четырех часов следующего дня он оставался лежать "почти как мертвый" но все же пришел в себя. Однако, осознав, что он при смерти, он решил официально заявить, что его конец близок. К своему сыну Карлу, которого он теперь настойчиво называл "королем", он отправил Пьера де Божё, канцлера, большую часть своей королевской гвардии и, что самое пикантное и, возможно, самое важное, всех своих псарей и сокольников.

Однако неизлечимый оптимизм еще не покинул его, и он продолжал надеяться, особенно доверяя молитвам Франческо ди Паола, которого он часто призывал к себе. Но внезапно его богослов Жан д'Арли, цирюльник Оливье Ле Дэн и Жак Котийе положили конец его иллюзиям, сказав ему прямо:

Сир, не надейся больше на святого человека и на прочее, ибо с Вами все кончено, а лучше подумайте в своей совести, ибо нет средств, что-либо исправить.

И каждый из них добавил еще несколько слов, чтобы он понял, что все кончено.

Однако король все же сумел ответить:

Я надеюсь, что Бог поможет мне, потому что по воле случая [возможно] я не так болен, как вы думаете.

Возможно, это был последний ответ, последняя реплика актера. Ведь впоследствии он сумел принять неизбежное и "во всем остальном до самой смерти был более добродетелен, — говорит нам Коммин, — чем любой человек, которого я когда-либо видел умирающим".

Утром в субботу, 30 августа, Людовик XI был в агонии. Он сам просил о святых таинствах, "очень хорошо исповедовался" и произносил молитвы, соответствующие каждой из этих церемоний. Король оставался "в сознании, здравом уме твердой памяти, не испытывая боли, которую кто-либо мог заметить", и продолжал произносить молитвы. Его последние слова были обращены к Богоматери Эмбрунской, возвращаясь тем самым к тому времени, когда Дофине было для него всей вселенной: "Богоматерь Эмбрунская, — умолял он, — моя добрая госпожа, помоги мне!" Затем он повторил слова псалмопевца: "In te, Domine, speravi, non confundar in aeternum, misericordias Domini in aeternum cantabo" (На Тебя, Господи, я возложил надежду мою; да не смущусь я вовек; буду воспевать милости Божьи в вечности).

Король Франции Людовик XI скончался в субботу вечером, между восемью и десятью часами.

Лето выдалось особенно хорошим и жаркая, сухая погода обещала обильный урожай. Урожай того года "был лучшим из всех, что мы помним".

2 сентября тело Людовика XI было доставлено в церковь Сен-Мартен, где должна была состояться торжественная похоронная служба. Через четыре дня король был похоронен в Нотр-Дам-де-Клери, под своим надгробным изваянием, как он и желал. 1 декабря Шарлотта Савойская, его жена, последовала за ним в могилу. На следующий год, во время собрания Генеральных Штатов, когда принцы королевства радовались тому, что наконец-то избавились от человека, который так успешно их покорил, один оратор осмелился заявить:

Он оставил нам в наследство мир.