Людовик XI

Со своей стороны, прелаты и принцы королевства не могли долго игнорировать то, что Людовик думал о феодальных привилегиях. Через два месяца после своего прибытия в Тур король отменил Прагматическую санкцию, введенную его отцом в 1438 году, которая, создав Галликанскую церковь, практически свободную от папской опеки, предоставила церковникам и дворянам много новых льгот. Он внезапно дал понять, что больше не будет отдавать никаких военных приказов великим вассалам и отказался держать при дворе принцев крови, которые считались "естественными" советниками короля. Перед тем как покинуть Париж, он лишил герцога Бурбонского управления Гиенью и заставил графа де Фуа отказаться от претензий на спорную сеньорию, которая в итоге отошла короне. Наконец, он внимательно изучил список пенсий, с помощью которых не один дворянин обогатился за счет казны. Но, хотя результаты этого стали ощутимы не сразу, самым серьезным подрывом феодализма стало то, как Людовик смог заставить действовать всех своих офицеров — бальи и сенешалей, управлявших основными административными регионами. Сержантам, судьям и сборщикам налогов, которые работали на короля на низшем уровне было приказано отстаивать, вопреки всему, права и прерогативы короны и начинать тщательное расследование, как только какая-либо привилегия покажется им сомнительной. Вооруженные законом, офицеры, многие из которых были назначены самим Людовиком, немедленно приступили к борьбе с привилегиями великих баронов.

Французские принцы поддерживали личные контакты с иностранными государствами: Бургундия — с победившими йоркистами; Анжуйцы — с ланкастерцами, укрывшимися в Шотландии, и с герцогом Иоанном Калабрийским, который все еще вел кампанию в Неаполитанском королевстве; граф де Фуа — с Испанией. Внешняя политика, принятая Людовиком, должна была глубоко повлиять на его отношения с феодалами своей страны. Более того, ситуация в Европе была для французской монархии одновременно и насущной угрозой, и уникальной возможностью. Поэтому осенью 1461 года Людовик не переставал с интересом наблюдать за тем, что происходило за пределами его королевства. В течение следующих двух с половиной лет, проводя большую часть времени в дороге, король уделял пристальное внимание международным делам, кампании на Пиренейском полуострове, сохраняющейся опасности, которую представлял для королевства его старый враг по ту сторону Ла-Манша, и французским интересам в Италии.

Но именно Испания впервые привлекла внимание Людовика, внезапно и неожиданно предложив ему возможность продемонстрировать свои таланты всему миру, а также расширить границы своего королевства.

На рассвете 12 января 1462 года король Людовик надел костюм из грубой серой ткани, который он привык носить в путешествиях, повесил на шею простые деревянные четки и покинул Тур с полудюжиной спутников. По лесным тропам за ним следовал караван с багажом и его шотландская гвардия. Добравшись до Ла-Рошели, король направился на юг, в Бордо, рассылая дипломатические депеши, приказы и наставления, оставляя после себя толпу изумленных чиновников и целую серию королевских указов. В зависимости от настроения, он выяснял отношения с муниципальными властями, учреждал ярмарки, издавал торговые правила, посещал монастыри, подтверждая их привилегии, прося показать реликвии, выделяя деньги, необходимые для тех или иных ремонтных работ. Он использовал каждое из своих пяти чувств, чтобы оценить состояние сельской местности и государственных учреждений, настроение людей королевства. Много лет спустя, в Rosier des Guerres (Розе войны), он советовал своему сыну:

Государь должен думать о состоянии своего народа и часто общаться с ним, как хороший садовник возделывает свой сад.

Однако чем дальше он продвигался на юг, тем больше король интересовался тем, что происходит за Пиренеями.

II

Именно в бедах Хуана II, короля Арагона — меньшего из двух королевств, между которыми в то время была разделена Испания, — Людовик должен был найти возможность отличиться.