Людовик XIV

Квиетизм вызывает улыбку, потому что был задушен в самом зародыше. Боссюэ же прекрасно понимал, что квиетизм был нечто другое, но не ерунда. Конечно, в век барочного католицизма быстрые осуждения и запреты иногда не были уместны. Осуждали невинные тексты или искаженные резюме какой-нибудь доктрины, которая была менее иноверной, чем представление, которое о ней сложилось. И наоборот, доктрины, которые вполне могли бы быть осужденными, вызывали лишь небольшие споры, а затем время доказало их невинность. Не нужно было бы прикладывать больших усилий, чтобы добиться осуждения резюме таких доктрин, как «Сердце Марии» или даже «Сердце Иисуса», и особенно более поздней доктрины «Повиновение Деве Марии», милой сердцу Гриньона де Монфора. Но французская Церковь и римская Церковь поняли (или угадали), что здесь речь идет не столько о доктринах, сколько о пище, полезной для народной набожности. Квиетизм, напротив, является антипищей, антиевангелием, антинародным учением, ложно элитарным. Квиетизм есть интеллектуальный порок.

Будучи лучше осведомленным здесь, чем в деле с протестантами или с янсенистами, король интуитивно почувствовал опасность, исходящую от догматов, проповедуемых мадам Гийон и особенно Фенелоном. Он какое-то время терпел и выжидал, а затем выступил против Фенелона, «божественного, но химерического»[108].

В январе 1697 года архиепископ Камбрейский опубликовал свое «Объяснение основных изречений святых»; в марте этого же года Боссюэ (который подготовился к сражению, занимаясь в течение года написанием своей работы) представил Людовику XIV отповедь Фенелону, озаглавленную «Инструкция о состояниях моления». За это он получил место государственного советника. 3 августа Фенелон, которому король отказал в разрешении обжаловать свое дело в Риме, покидает двор и уезжает в Камбре: это было полуопалой. Придворные его избегают. Архиепископа поддерживают только Шеврезы и Бовилье. В конце 1697 года Боссюэ публикует на латинском (для Рима) и на французском языках (для широкой публики) итоговый труд «Объяснение основных изречений святых». Само собой разумеется, труд не без полемики. Вот этот контртезис, кратко изложенный Мадам: «Квиетизм — очень удобная религия, потому что его приверженцы считают молитву и все внешние соблюдения культа лишними, пригодными только для невежд; в то время как они, отдав единожды жизнь Господу, не могут быть преданы проклятию; им достаточно один раз в день сказать: «Господь есть», и ничего больше; в остальное время дня не нужно ни в чем отказывать своему телу, считая его животной сущностью». Это бурлескное резюме полемики является действительно карикатурой на экстремистские тезисы Молиноса, больше чем на тезисы Фенелона.

Королевская немилость наступила мгновенно 2 июня 1698 года, когда Людовик XIV распорядился, чтобы двор герцога Бургундского и все его окружение, состоящее из пылких сторонников квиетизма или из людей, симпатизирующих этой доктрине, покинули Версаль. 12 марта 1699 года последовало римское осуждение. Оно было достигнуто под сильным давлением Версаля. Но когда 4 апреля нунций принес королю папское бреве, в котором осуждались 23 высказывания из «Изречений святых», король посчитал его слишком мягким. В дневнике Данжо мы находим запись, относящуюся к 12 апреля (Вербное воскресение), полную юмора: «Его Преосвященство архиепископ Камбрейский обратился с посланием, запрещающим пастве своей епархии читать свою собственную книгу; здесь очень довольны его посланием. Год спустя, в июне 1700 года, Ассамблея духовенства Франции подготовила гигантский протокол — своего рода Белую книгу, — где были собраны все материалы, касающиеся дела Фенелона. Таким образом, это дело было закрыто.

Партия, явно консервативная, епископа Боссюэ стремилась спасти будущее французской Церкви. Партия, новаторская с виду, архиепископа Камбрейского была (как почти все ереси) всего лишь трансформацией теории гностиков, вышедшей как все теории гностиков из античности. Вот почему — но не ради оригинальности — мы поместили бы, принимая во внимание теологическую и политическую точку зрения, Фенелона в лагерь защитников древних авторов, а Боссюэ — в лагерь сторонников новых авторов.

Глава XXVI. ИСПАНСКОЕ НАСЛЕДСТВО

Скажем правду: никогда не было более законной войны.

Вольтер