Людовик XIV, или Комедия жизни

Лакей ушел. Герцогиня заперла дверь на ключ и стала тревожно ходить по комнате, наконец она подошла к аббату.

— Ну, мой милый, что вы скажете о сегодняшнем вечере? Боже, какие невероятные вещи нам пришлось услышать!

И они начали обсуждать все то, что узнали у вдовы Скаррон. Нинон слушала и не верила своим ушам! Между тем собеседники, увлекаясь разговором, усердно попивали вино. Беседа из области политики стали переходить мало-помалу в другую, более нежную, область, голоса делались все тише, нежнее… Послышалось нечто похожее на поцелуй. Нинон решила, что настала самая удобная минута, чтобы выйти из своей засады.

Вдруг стол зашевелился и — о ужас! Нежная парочка увидела перед собой фигуру Нинон с поднятым пистолетом.

Герцогиня хотела закричать — и не могла, аббат растерялся, как школьник.

— Что же вы не кричите? — засмеялась Нинон. — Нужно созвать прислугу! Ваше положение так интересно, что нуждается в зрителях!

Герцогиня вскочила и сделала было шаг к сонетке.

— Остановитесь! — вскричала Нинон. — Или я выстрелю в вас во имя короля! Не мешайте мне выйти отсюда — иначе я не ручаюсь за последствия!

Замок щелкнул, и Нинон исчезла из комнаты.

Прислуга привыкла, что аббат долго читает свои вечерние молитвы, и потому Нинон не встретила в залах ни одной души. Швейцар, получив еще луидор, беспрепятственно выпустил ее.

В тот же вечер Кольбера посетила поздняя гостья, которая передала ему от слова до слова разговор, подслушанный в доме Лонгевиль. Нетрудно догадаться, что это была Нинон де Ланкло.

На другой день герцогиня Орлеанская не успела еще одеться, как леди Мертон вручила ей записку следующего содержания:

«Если вы пожелаете в другой раз позировать Миньяру, то не теряйте у него своих перчаток. Шевалье Лорен передаст вам найденную перчатку. Подробности узнаете от леди Мертон».

Не позже, как через час, герцогине доложили, что шевалье Лорен просит у нее аудиенции от имени ее супруга.

Анна встретила молодого человека чрезвычайно холодно.

— Будьте как можно короче! Дела моего супруга меня не интересуют!

— Но из этого не следует, что его высочество не должен интересоваться вашими делами! — дерзко заметил Лорен.

— Прошу вас, без предисловий!..

— Слушаюсь! Будьте добры, герцогиня, взгляните на эту перчатку! Она найдена в кабинете в то самое утро, когда вы предполагали позировать Миньяру.

— Только-то? — усмехнулась герцогиня. — Поблагодарите моего супруга за любезность, с которой он заботится о собирании моих перчаток!

Лорен был озадачен: он никак не ожидал, что герцогиня отнесется так спокойно к компрометирующему для нее открытию.

— Не угодно ли вам объяснить, каким образом она попала в кабинет короля?

— Не считаю нужным!

— Я передам ваш ответ герцогу Орлеанскому!

— Сделайте одолжение!

— Берегитесь, герцогиня! — прошептал взбешенный Лорен. — Я все разузнаю, клянусь вам честью! Вы не напрасно возбудили мою ревность!

— Как ваша любовь, так и ваша ревность, могут интересовать только женщин вроде Арманды Бежар!

— Стало быть, вы окончательно отталкиваете меня? Вы уничтожаете ту надежду, которую дали мне в парке Сен-Клу?

— Тогда я считала вас за талантливого интригана, теперь вижу, что вы не более как ничтожный шпион. Тогда я видела в вас мужчину, а теперь вы оказываетесь тщеславным мальчишкой! Наконец, тогда я думала, что вы больше, чем кажетесь, теперь же убеждаюсь, что вы несравненно ничтожнее!

Лорен был бледен, как полотно.

— Но если я докажу вам противное?.. — проговорил он задыхающимся голосом.

— В таком случае я сдержу свое обещание.

Лорен как помешанный вышел из комнаты Анны и направился в покои герцога Орлеанского.

Глава II. Вдова Скаррон

Нинон не забыла побывать также у своего приятеля Мольера и сообщить ему интересное приключение в доме Лонгевиль.

Как только она ушла, Мольер отыскал прошение, оставленное ему Скаррон, положил его в карман и поспешно отправился во дворец.

Первый камер-лакей его величества Мараметт шепнул Мольеру, провожая его в кабинет короля:

— Ну, Мольер, сегодня вам нужно иметь большой запас острот: погода очень дурна!

С этими словами он отворил дверь, и Мольер очутился перед лицом короля. Людовик XIV быстро ходил взад и вперед. Лицо его было красно, жилы на лбу налились кровью. Мольер никогда не видел его величество в таком гневном настроении. Он не на шутку испугался, и вся фигура его как-то жалобно съежилась.

Король пристально посмотрел на него и невольно улыбнулся.

— Ваше величество! Когда я шел сюда, один добрый гений шепнул мне, что на Олимпе разразилась гроза, но я никак не ожидал, что молния так ослепительна, как оказалось на самом деле!

Людовик XIV рассмеялся.

— Добрый гений не обманул вас, мы действительно сильно раздражены! Не встретились ли вы сегодня с Нинон де Ланкло?

— Как же, ваше величество, я только что видел ее.

— Что она говорила?

— Нинон рассказала мне один презабавный анекдот…

Король мрачно взглянул на него.

— Уж не о перчатке ли?

— Прошу извинения, сир, дело шло о вечерней молитве одного аббата.

— Не увертывайтесь, Мольер! Мы не расположены шутить сегодня. Рассказывайте ваш анекдот об аббате.