Людовик XV и его эпоха

Англичане собрали большие силы. Они высадили на берега Голландии 20 батальонов английской и шотландской пехоты, 26 эскадронов кавалерии, 5 ганноверских полков, состоявших из 15 000 человек, и 16 усиленных эскадронов легкой кавалерии присоединились к англичанам. Союзные Штаты выставили 26 батальонов пехоты и 40 эскадронов кавалерии. Наконец, Австрия выслала от себя 8 эскадронов легкой кавалерии и 7 эскадронов венгерских гусар.

Кроме того, у принца Карла на Рейне была армия, состоявшая из 80 000 человек, которая в скором времени должна была увеличиться до 120 000.

Герцог Кумберландский командовал англичанами, голландцами и ганноверцами.

Французское правительство, со своей стороны, старалось всеми силами поставить на ноги армию. К несчастью, в это время Франции недоставало двух великих ее организаторов: граф и рыцарь де Бель-Иль, посланные для переговоров в Берлин, были там арестованы и препровождены в Англию. Тем не менее было собрано 106 батальонов, 72 эскадрона и 17 рот волонтеров.

Эта армия, получившая название Фландрской, имела своим главнокомандующим маршала графа Саксонского.

К несчастью, граф Саксонский страдал водяной болезнью. Когда в Париже увидели, что он едва передвигает ноги, ему начали говорить о его слабости, на что герцог Саксонский отвечал только одно:

– Речь идет не о моей жизни, а о моем отъезде!

В самом деле, он прибыл в армию уже в таком состоянии, что был почти при смерти.

7 мая король был в Понт-Ашене. На другой день он поехал осмотреть поле битвы, избранное маршалом. Положение обеих армий было таково, что неприятель принужден был или принять сражение в том месте, которое избрал маршал граф Саксонский, или позволить ему овладеть Турнеем.

Избранное поле битвы показывало в маршале великого воина: все было приготовлено для победы, все было предусмотрено на случай поражения. Это была равнина, усеянная оврагами, сжатая между Фонтенуа и Баррийским лесом. Расширяясь по сторонам, она давала возможность французской линии развернуться почти на трех четвертях лье. При таком расположении армия упиралась правой стороной в Антуан, левой – в Баррийский лес. Весь фронт ее, центром которого был Фонтенуа, был закрыт редутами. В особенности Антуан был укреплен и окружен деревянными засеками. Кроме того, батарея из 6 шестнадцатифунтовых орудий, расположенная за рекой Эско, могла громить наперерез армию, которая бы отважилась выйти на равнину, отделяющую Антуан от Перонны. Что касается правого края Баррийского леса, то он был защищен двумя редутами, находившимися довольно близко от Фонтенуа, так что их выстрелы перекрещивались с выстрелами орудий из Шавиля. Но так как на Антуан можно было напасть только с Пероннской долины, так как до французской армии можно было проникнуть не иначе, как пройдя через Фонтенуаскую дефилею, то, с какой бы стороны неприятель ни показался, он должен был – вместо сомнительной победы – подвергнуться опасности быть разбитым.

Кроме того, и на случай несчастья, граф Саксонский построил перед Калоннским мостом, по которому только и можно было переправиться через реку Эско, укрепление с двойным кронверком, в котором поставил 6000 человек свежего войска. Если бы опасность сделалась слишком очевидной, то король и дофин должны были бы удалиться, следовательно, через этот мост, под ретраншементами которого армия, как бы близко она ни была преследуема, могла совершенно соединиться.

Войска союзников были разделены на два корпуса, дабы разом можно было напасть на два пункта, заранее ими избранные. Молодой принц Валдекский с голландцами угрожал Антуану; англо-ганноверцы под предводительством герцога Кумберландского готовились овладеть Фонтенуаской дефилеей и образовали огромный полукруг около французской армии, упираясь левой стороной в Перонну, а правой – в Барри. Обе армии употребили день 10-го и ночь 11-го числа на то, чтобы устроить свои диспозиции.

Король провел весь день 10-го числа у маршала, который по личному приказанию короля оставался в постели. Маршал страдал водяной болезнью, дошедшей до третьей степени своего развития, но отказался от выцеживания воды, опасаясь, чтобы эта операция, приняв дурной оборот, не воспрепятствовала его присутствию при сражении. Однако так как он имел большую надежду на успех следующего дня, то был очень весел. Король, со своей стороны, был также в полной надежде и совершенно спокоен. Зашел разговор о сражениях, в которых французские короли участвовали лично. Тут король напомнил присутствовавшим, что со времени Пуатьеского сражения ни один король не участвовал в сражении вместе со своим сыном и что со времени Тайльбургской битвы, выигранной Людовиком IX, ни один из его потомков не одержал над англичанами решительной победы; теперь оба эти обстоятельства сошлись вместе.