Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон

– Нет, хватит, мы больше с тобой не друзья, – ответил пёс и сердито оскалился. – Я не доверяю лисицам: они мастера обманывать.

– Только не я, – заверил Людвиг Четырнадцатый. – Ты же меня знаешь, я не умею хитрить.

– Ты – не умеешь? А кто забрался в мою будку? – заворчал Максимилиан. – Ты самый хитрый лис, которого я в своей жизни встречал. Хитрей даже собственного папочки.

Максимилиан обошёл клетку вокруг, засунул нос между проволочных прутьев, понюхал.

– Что ж, посмотрим, хватит ли у тебя хитрости и ума, чтобы спасти свою рыжую шубку. Мой нюх подсказывает, что из этой клетки выбраться трудновато. Э-хе-хе, мне даже незачем тебя сторожить. Приятных тебе впечатлений и будь здоров!

Сказав это, Максимилиан удалился, гордо подняв хвост.

Людвиг остался один.

Он тут же начал искать лазейку, через которую можно пробраться, но вокруг была только проволочная сетка. Тогда он попытался откусить замок, но лишь взвыл от боли.

– Нет, ничего у меня не получится, – загрустил Людвиг Четырнадцатый. – Ах, как мне сейчас не хватает хитрости!

Он в тоске положил голову на передние лапы и замер так надолго.

– Эй, кто это забрался в мою клетку? – внезапно раздался чей-то голос.

За проволочной сеткой стояла Тутта Карлссон.

– Угадай с трёх раз, – фыркнул Людвиг Четырнадцатый. – Ты что думаешь, я здесь играю в прятки или в казаки-разбойники?

– Но как ты сюда попал? – удивилась Тутта, не обращая внимания на его сердитый тон. – Здесь же висит замок, и он закрыт.

– Его повесили и закрыли, когда меня засунули сюда, – сказал Людвиг сердито. – Если тебе это интересно: меня поймал человек. Он хочет сделать меня игрушкой для своих детей.

– Ах, как же ты оказался таким глупым и позволил себя поймать? – расстроилась Тутта Карлссон.

Людвиг Четырнадцатый ответил не сразу.

– Я принял человека за пугало, – объяснил он. Ему самому было очень стыдно.

Но Тутта Карлссон весело рассмеялась.

– Теперь я, пожалуй, могу поверить, что ты действительно говоришь правду, ты не такой хитрец, как другие лисицы. Ничего себе, принять живого человека за воронье пугало! Не могу себе даже представить.

Тут Людвиг Четырнадцатый расплакался.

– Перестань плакать! – велела Тутта.

– Я хочу домой, – всхлипывал Людвиг Четырнадцатый. – Я не хочу играть ни с какими детьми.

В это время послышались шаги, и к клетке приблизился человек, который поймал Людвига.

– Ты-можешь-не-бояться-мой-цыплёночек, – засмеялся человек, увидев Тутту. – Лис-не-сможет-выбраться-из-клетки-еда-у-него-будет-но-если-он-хочет-цыплячье-жаркое-его-он-никогда-не-получит.

И с этими словами человек просунул между прутьев клетки миску с костями и мясом.

– Ты что, в самом деле, как сейчас сказал хозяин, собрался сюда, чтобы поесть цыплячье жаркое? – в тревоге спросила Тутта Карлссон, переминаясь с лапки на лапку.

Людвиг Четырнадцатый энергично замотал головой.

– Нет же, нет. Я пришел, чтобы поиграть с тобой, – стал рассказывать он. – Если бы человек не пришёл раньше тебя, всё было бы не так.

– Ах, бедный Людвиг, – пропищала Тутта Карлссон. – Выходит, это моя вина, что ты сидишь в этой клетке. Не грусти. Я обещаю тебе сделать всё, чтобы ты смог отсюда выбраться. Только потерпи ещё немножко.

И Тутта Карлссон исчезла. А Людвиг Четырнадцатый остался один в птичьей клетке.

Глава девятая

* * *

Всё утро Людвиг Четырнадцатый, покинутый и одинокий, лежал в птичьей клетке и тосковал.

Но после полудня он оживился. Потому что вернулись Петер и Марлотта, которые гостили у бабушки. Они узнали, кого поймал их отец, и радостно закричали:

– Ах-какой-у-нас-милашка!

Марлотта даже попробовала погладить лисёнка.

«Никакой я не милашка», – подумал Людвиг и попробовал тяпнуть её за руку.

– Можно-мы-сегодня-на-ночь-возьмём-его-к-себе-в-комнату? – попросил Петер. – Он-будет-спать-в-кукольной-кроватке-Марлотты?

«Лучше полежите там сами, – возмутился Людвиг. Он злился всё больше. – Лисёнок в кукольной кроватке, гадость какая!»

Хорошо, что и отец этих детей думал так же.

– Правильней-всего-лисе-будет-оставаться-в-своей-клетке, – уверил он. – Лесные-звери-неважно-себя-чувствуют-с-человеком-дома.

С этим Людвиг Четырнадцатый мог только согласиться.

– Надо-ему-дать-какое-нибудь-имя, – сказал Петер.

«У меня уже есть одно имя, только вам его не угадать», – приуныл Людвиг.

– Может-быть-Рыжик? – предложила Марлотта. – По-моему-очень-мило.

«Придумают тоже, Рыжик! – Людвиг Четырнадцатый ухмыльнулся. Его пасть осклабилась так широко, что стали видны зубы. Это имя слишком обычное, его уже пробовали так назвать. – Нет, Людвиг в тысячу раз лучше».

Но сказать им об этом он всё равно не мог.

– Краснохвост, – посоветовал отец.

Людвиг Четырнадцатый заворчал. Ему уже надоели эти глупые догадки. Пусть останется Людвиг, и всё.

– До-утра-ещё-придумаем-какое-нибудь-подходящее-имя, – не унималась Марлотта.

«Ничего себе, ещё ждать до утра!»

Людвиг Четырнадцатый почувствовал, что нос у него стал сухим и горячим. Ему сегодня же вечером нужно быть дома! Не то папа Ларссон совсем рассердится.

– А-что-если-мы-наденем-лисёнку-ошейник-Максимилиана-и-погуляем-с-ним-на-поводке? – предложила Марлотта.