Людвиг Кондратович (Вл. Сырокомля)

 Подъ знамя Рѣчи Посполитой

 Собрался по зову цѣлый рядъ дружинъ!

 И плечистый русинъ, Украины сынъ,

 Изъ очей глубокихъ молнію метавшій,

 И литвинъ косматый, надъ лукой припавшій,

 Какъ скала безмолвный, твердый, какъ скала.

 Далѣе шли дѣти одного угла;

 Изъ великой Подыми съ пламенною кровью,

 И карпатскій городъ. Первый онъ съ любовью,

 На лету схватившій гетманскій сигналъ,

 Ринется въ сраженье, какъ съ горы обвалъ,

 А когда въ огнѣ онъ дрогнетъ и смутится,

 Можетъ на Литвина смѣло положиться.

 Видно такъ устроенъ цѣлый Божій свѣтъ;

 Каждый край имѣетъ даръ свой: если нѣтъ

 У однихъ умѣнья, тамъ сосѣдъ поможетъ,

 И одинъ другаго выручитъ, гдѣ можетъ,

 Такъ сливаясь вмѣстѣ, дружествомъ сильна,

 Изъ частичекъ разныхъ цѣлая страна

 Въ родину святую можетъ обратиться —

 И единымъ сердцемъ начинаетъ биться,

 И равно несутъ всѣ общую бѣду,

 Радости и горе, дружбу и вражду.

Эти слова приводимъ мы изъ помянутой уже нами поэмы «Ночлегъ гетмана», но такія же точно мысли выражаются и въ поэмѣ «Староста Копаницкій» и во многихъ другихъ произведеніяхъ Сырокомли. Отчизна каждаго есть родная его деревня, родной его очагъ; – отчизна общая – отвлеченное понятіе, нѣчто, чуждое реальности и дѣйствительной жизни, существующее только во времени, условно и искусственно.

Совершенно понятно, что такая отчизна не можетъ высвободиться изъ, области отвлеченной теоріи, сдѣлаться живою, жизненною силой. Такой патріотизмъ, хотя и можетъ быть мощною политическою силой, но никогда не можетъ имѣть воздѣйствіе на жизнь и развитіе самаго народа.

Совершенно понятно, что въ этой узкости понятія объ отчизнѣ виноватъ отнюдь не самъ Сырокомля, а неправильный ходъ исторической жизни его народа, историческія судьбы и историческія ошибки. Поэтическій размахъ Сырокомли даже пытается по временамъ пополнить этотъ пробѣлъ народности, но создавать жизнь въ настоящемъ или прошедшемъ не суждено творческой дѣятельности какого бы то ли было поэта, и пробѣлъ сказывается и въ собственной его, свободной отъ безчисленнаго количества историческихъ предразсудковъ, душѣ. Служеніе абстрактнымъ теоріямъ погубило его народность и на немъ самомъ наложило свой отпечатокъ. Сырокомля свободнѣе отъ него, чѣмъ кто бы то ни было, и поэзія его, разумѣется, не пропадетъ безслѣдно для исцѣленія историческихъ недуговъ братскаго намъ народа его. Будемъ же надѣяться, что и ему суждено пробудиться къ «жизни духа, и къ духу жизни», по выраженію нашего русскаго поэта.

Теперь, разсмотрѣвъ послѣдовательно другъ за другомъ всѣ выступающія, характеристическія стороны поэзіи Сырокомли, мы можемъ, въ заключеніе принятой нами на себя задачи, вкратцѣ, воспроизвести передъ глазами читателей самую, если можно такъ выразиться, механику его творчества, внутреннюю логику его души, благодаря которой поэзія его сдѣлалась такою, какою она была въ дѣйствительности и какою она представляется намъ. Намъ приходится для того только резюмировать съ строгою послѣдовательностью все, до сего времени нами уже сказанное.

Творчество является для Сырокомлй не принужденнымъ или искусственнымъ; оно составляетъ непосредственное послѣдствіе всей внутренней, духовной его жизни, которая ищетъ выразиться, сказаться словами.

Но эта потребность не составляетъ какой-либо особенной привилегіи души поэта; она, въ больей или меньшей степени, составляетъ потребность всякого человѣка; поэту присуща только способность соотвѣтствующаго художественнаго выраженія, тогда какъ для другихъ и горе, и радость, остаются, зачастую, нѣмыми, затаенными. Поэтъ въ чувствахъ своихъ сочувствуетъ міру и, выражая свои чувства, совершаетъ вслѣдствіе того общественное служеніе, давая языкъ и чувству другихъ.

Чьи же чувства и стремленія выражалъ Сырокомля, или вѣрнѣе, чьи чувства и стремленія наполняли собственную его душу? Чувства ли партіи, извѣстнаго класса общества, извѣстнаго кружка и т. п.?

Нѣтъ! въ творчествѣ Сырокомли высказывались чувства и стремленія всего народа его, во всей его совокупности, даже до послѣдняго хлопа, забытаго польской исторіей.