Льюис Кэролл и загадки его текстов

И. Л. Галинская Льюис Кэролл и загадки его текстов

Введение

Даже для тех, кто знал Льюиса Кэрролла близко, он представлял подчас загадку — в нем соединялись стихии, казалось бы, совершенно несовместимые: приверженность, с одной стороны, к таким наукам, как математика и алгебраическая логика (в оксфордском колледже «Крайст-Черч» — «Церковь Христова», все преподаватели которого могли быть только духовными лицами, он являлся едва ли не образцом педагога и ученого), а с другой стороны, нежелание до конца жизни принять священнический сан (он так и оставался диаконом) ввиду беззаветной своей любви к театру, к атмосфере спектаклей и обществу актеров! Наконец, и это, конечно, главное, Льюис Кэрролл был натурой художественной, т. е. и поэтом (без стихов которого давно уже немыслима антология английской поэзии), и прозаиком, и эссеистом. Первое его художественное произведение, увидевшее свет, — поэма «Одиночество» (1856). В ней он ностальгически прощался с детством:

«Я готов отдать свои победы,
Не беречь последний уголек,
Только чтобы мальчиком побегать
В солнечный единственный денек»[1]

Редактор ежемесячника «Трейн#2»,[2] которому поэма понравилась, попросил Автора, двадцати четырехлетнего преподавателя математики, бакалавра Чарлза Лютвиджа Доджсона лишь об одном: заменить инициалы «Б.Б.», коими было подписано сочинение, на нечто более полное и звучное. Поэт предложил несколько вариантов, и выбор редактора пал на «Льюиса Кэрролла». Псевдоним, как выяснилось, был образован посредством словесной игры: данные автору при крещении имена «Charles Lutwidge» он перевел вначале на латынь — «Carolus Ludovicus», а затем англизировал и поменял местами. С той поры все свои художественные произведения Ч.Л. Доджсон подписывал псевдонимом, а научные труды, как и прежде, — собственным именем, изменив этому лишь в двух случаях, когда поставил литературный псевдоним над работами научного характера — «Логическая игра» (1887) и «Символическая логика» (18 %). Но тут он, видимо, соблазнился тем, что обе работы адресовал широкой аудитории, включая детей школьного возраста.

Художественные произведения Льюиса Кэрролла повести-сказки «Приключения Алисы в Стране Чудес» и «Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье», поэма «Охота на Снарка», двухтомный роман «Сильви и Бруно» и «Заключение „Сильви и Бруно“» книги, как известно, не только детские, хотя они публиковались при жизни писателя и публикуются сейчас в богато иллюстрированных детских изданиях и читаются детьми с удовольствием. Как остроумно заметила в своем эссе о Льюисе Кэрролле английская писательница Вирджиния Вулф (1882–1941), приключения Алисы нельзя отнести к детской литературе, но это книги, в которых мы становимся детьми. Впрочем, Гилберт Кит Честертон (1874–1936) утверждал в статье, написанной к столетию со дня рождения Льюиса Кэрролла в 1932 г., что интеллектуальные эскапады писателя предназначались для взрослых и что лучшее у Кэрролла написано вовсе не взрослым для детей, а ученым для ученых.

Так называемые «бессмыслицы» Кэрролла, логические задачи, загадки и головоломки предвосхитили появление таких наук, как математическая логика, семиотика, лингвистический анализ, наконец, — теорию относительности, а влияние его творчества, как явное, так и скрытое, прослеживается в произведениях целого ряда классиков мировой литературы, творивших после него. Достаточно сказать, что в этой связи обычно называют Генри Джеймса, О.Генри, Редьярда Киплинга, Джеймса Джойса, Франца Кафку, американского детского писателя Фрэнка Баума (1856–1919),[3] наконец, Владимира Набокова.

Герой романа «Лолита» писатель Гумберт Гумберт, «вспоминая нимфетку с длинными волосами Алисы н Стране Чудес», говорит о Льюисе Кэрролле как о своем более счастливом собрате.[4] Вообще же, в набоковедении считается, что аллюзии на «Приключения Алисы в Стране Чудес» имеются и в романах «Пнин», «Истинная жизнь. Себастьяна Найта», «Просвечивающие предметы», «Ада, или Страсть».[5]

В творчестве Льюиса Кэрролла много «темных мест». Большинство из них в обширной «кэрроллиане» ныне расшифрованы, причем расшифровка эта началась еще при жизни писателя. Обнаружены прототипы персонажей кэрролловских сказок, прослежены истоки его игры слов, приемы оживления метафор и буквальной интерпретации элементов фразеологических единств, проанализированы многочисленные моменты полисемии и омонимии в кэрролловских текстах, разгаданы лингвистические загадки, математические фокусы и головоломки, объяснены омофоны и каламбуры, прочитаны акростихи и анаграммы, специальная литература посвящена одним только пародиям Кэрролла, и все же загадки в его текстах остаются.