Люйши чуньцю (Весны и осени господина Люя)

Прежние ваны правили своими людьми, как правят добрым конем: они легко натягивали поводья, легко меняли ритм бега, но не давали разбегаться, когда они рвались, и так проходили тысячу ли [в день]. Умелое использование своих людей заключается в том же самом. Когда народ денно и нощно мечтает о том, чтобы его использовали, и не может этого получить, а потом вдруг получает возможность послужить высшему, народ устремляется туда, как водный поток, прорвавший плотину высотой в тысячу жэней: кто тогда сможет его удержать?

В «Чжоу шу» говорится: «Где народу нравится, там он и останавливается [на жительство]; когда же ему что-то не по нраву, он ожесточается». Если такое ожесточение охватывает многих, то кажется — лучше бы [этого народа] не было вообще.

Ли-ван был сыном неба, однако когда враждебность к нему охватила многих, он бежал в Чжи, а несчастье, приключившееся с ним, потом распространилось на сыновей и внуков, и если бы не Шао-гун Ху, его род прекратился бы вовсе. Властители нынешнего века по большей части желают многочисленности [подданных], но, не имея понятия о добре, лишь умножают число ожесточенных против них самих. Не будешь возбуждать добрые чувства к себе, не будешь и обладать ими. Обладание — это то, что непременно предусматривает любовь в сердце того, кем обладаешь, поскольку обладание только телом нельзя назвать обладанием в полном смысле слова.

Шунь был человеком в холщовой одежде, а обладал Поднебесной. Цзе был сыном неба, но не знал покоя. Причина этим двум [разным] положениям именно в этом. Поэтому теория обладания и необладания стоит того, чтобы с ней познакомиться как следует. Вот Тан и У постигли это учение и потому сумели утвердиться в деяниях и славе.

Те, кто в старину правил людьми, устанавливали по рядок с помощью человечности и нравственности; пользовались любовью народа к высшим и материальным поощрением для установления в его среде спокойствия; пользовались его верностью высшим и своей способностью внушать веру для того, чтобы ввести его в русло морали. Они старались исключить то, что было для него бедствием, заботились о том, чтобы сделать его счастливым. Поэтому их люди в отношении к высшим были подобны глине, на которой делают оттиск печатью вана: приложишь квадратную — отпечаток будет квадратный, приложишь круглую — отпечаток будет круглый. Отношение их было таким же, как отношение пяти видов злаков к земле, — они должны соответствовать своему роду — лэй, тогда урожай будет стократным. Поэтому пять предков и три царя не имели в мире противников. Даже когда сами они умерли, их потомки изменяли людей, как по волшебству божеств-предков — так глубоко разбирались они в людях и их делах.

Вэйский У-хоу, будучи в Чжуншани, спросил у Ли Кэ: «В чем причина гибели царства У?» Ли Кэ ответил: «Постоянные войны и постоянные победы». У-хоу сказал: «Постоянные победы в постоянных войнах — счастье для государства. Так почему же они все-таки погибли?» Тот ответил: «Когда войны ведутся постоянно, народ устает; когда победы следуют одна за другой, властитель зазнается. Когда зазнавшийся правитель стоит над ропщущим народом, редко бывает в Поднебесной, чтобы такое государство не погибло. Ведь гордость [правителя] приводит к легкомыслию, а легкомыслие — к погоне за вещами. Усталость [народа] ведет к озлоблению, а озлобление приводит к тайным замыслам. Если оценивать по этим крайностям, в которые впадают высшие и низшие, можно считать, что гибель У еще задержалась — ведь именно такое положение дел привело к самоубийству Фучая в Ганьсуе».

Дунъе Цзи показывал Чжуан-гуну свое искусство управления колесницей: при движении вперед-назад правил, как по [отбивному] шнуру, при поворотах влево-вправо — как по циркулю. Чжуан-гун сказал: «Отлично!» — и высказал предположение, что и сам Цзао Фу не превзошел бы мастера. Поэтому он послал его проехать сто ли и вернуться обратно [без спешки]. Между тем Янь Хэ тоже пришел посмотреть. Чжуан-гун спросил: «Вы не встретили Дунъе Цзи?» Тот ответил: «Да. Ваш слуга встретил его. Его конь скоро падет». Чжуан-гун спросил: «Отчего бы ему пасть?» Через некоторое время конь Дунъе действительно пал. Тогда Чжуан-гун, призвав Янь Хэ, спросил: «Как ты узнал, что конь его падет?» Янь Хэ ответил: «Езда по прямой как по шнуру, повороты как по циркулю — это приемы управления упряжкой Цзао Фу, но он никогда не превышал в этом меры. Когда же я давеча встретил Дунъе Цзи, мне показалось, что он требует от своего коня слишком многого, вот ваш слуга и решил, что конь скоро падет».