Люйши чуньцю (Весны и осени господина Люя)

Циский Минь-ван потерял свои земли и поселился в Вэй. Он спросил у Гунван Даня: «Каков я был как правитель?» Дань сказал в ответ: «Ван был разумным властителем. Ваш слуга слышал, что в старину некоторые люди отказывались от Поднебесной, не выражая при этом внешне ни малейшего сожаления. Так вот, раньше ваш слуга только слышал рассказы об этом, а после того, как я встретил вас, я смог убедиться в том, что это реально, своими собственными глазами. Ваш титул был дунди — божество-дух востока. Этому на практике соответствовало ваше господство над Поднебесной. Но теперь ваше государство больше не существует — живете вы в Вэй, однако вид у вас довольный, выражение лица бодрое. Это означает, что вы относитесь к стране как к чему-то неважному». Ван сказал: «Отлично! Вы, Дань, поняли меня. С тех пор как я утратил царство и поселился здесь, в Вэй, мне трижды уже приходилось удлинять мой пояс».

Сунский ван [Кан] построил высокую башню, наполнил кровью до краев кожаный мешок и подвесил его наверху, а сам в каске и панцире стрелял снизу, так что кровь лилась сверху на землю. Окружение поздравляло его: «Разумом вы, Кан-ван, превзошли уже Тана и У. Тан и У одерживали победы над людьми, а вы, ван, одержали и победу над самим небом! Что может быть выше этой мудрости!» Когда Сун-ван бывал доволен и пил вино, в зале кто-нибудь выкрикивал «ваньсуй» — и все до одного отзывались; а когда наверху в зале все отзывались, отзывались и все, кто стоял внизу; а когда за воротами и во дворе слышали это, уже никто не смел не отозваться. Таково было это неподобие.

ГЛАВА ПЯТАЯ Препятствовать и сдерживать / Юн сэ

Властители гибнущих царств таковы, что к ним невозможно обращаться с прямыми речами. Поскольку они не допускают обращения к себе с прямыми речами, постольку у них нет дао-искусства, которое позволило бы им узнать о их собственных упущениях, и потому благу неоткуда к ним прийти. А раз благу к ним неоткуда притечь, они остаются глухи к нему.

Во времена циньского Му-гуна жуны были сильны и многочисленны, и Му-гун послал им две капеллы певиц по восемь каждая и искусного повара. Предводитель жунов очень обрадовался и по этому поводу стал постоянно предаваться выпивке и обжорству и готов был слушать певиц день и ночь. Когда же кто-то из его советников сказал, что циньцы могут напасть врасплох, он натянул лук и застрелил его. А когда циньцы действительно напали, жунский предводитель был пьян и лежал рядом с винным сосудом, так что его в конце концов связали и увели в плен. До того как он был пленен, ему и в голову не пришло, что это может случиться, и даже после того как его пленили, он так и не мог понять, что произошло. Тут и самый красноречивый советник ничего не смог бы поделать.

Цисцы напали на Сун. Сунский ван послал человека разведать местность, куда дошли циские нападавшие. Вернувшись, лазутчик доложил: «Циские разбойники близко, народ перепуган». Тогда окружение вана стало его уговаривать: «Это называется — мясо гибнет от собственных же червей! Где это видано, чтобы такое могло быть, когда Сун так мощно, а Ци так слабо!» Тогда Сун-ван разгневался и казнил безвинно лазутчика. Затем послали другого на разведку к циским разбойникам, и посланный донес то же самое, что и предыдущий. Сунский ван опять разгневался и вновь казнил его неправедно. Так было трижды. Затем вновь отправили соглядатая: все то же — цисцы наступают, в народе паника. Тут посланный встретил своего брата, и тот его спросил: «Страна в опасности, куда же это ты собрался?» Младший брат посланника сказал: «Меня отправили наблюдать за цискими разбойниками, а я даже не думал, что они так близко, а народ до такой степени напуган. А тут еще мне персонально грозит то же, что прежним посланным наблюдать за передвижением циских войск: все они сообщали, что циские войска приближаются, и все были казнены. А теперь то же будет и со мной: если доложу, как обстоят дела на самом деле, казнят, если не доложу — тоже как бы не казнили. Что делать, ума не приложу». Старший брат посоветовал ему: «Если доложишь, как обстоят дела на самом деле, то напрасно присоединишься к тем, что раньше из-за этого погибли». Так что в конце концов он доложил вану: «Мне ничего не известно о местоположении циских разбойников. Народ совершенно спокоен». Ван очень обрадовался. Его советники заговорили: «Тех казнили за дело». Ван щедро наградил его золотом. А когда разбойники пришли, сам ван вскочил на колесницу, погнал и скрылся. А тот человек разбогател и поселился в другом царстве.

Поднимешься на высокую гору, и буйвол покажется ростом с барана, а баран — ростом с поросенка. Буйвол по форме не похож на барана, баран по форме не похож на поросенка — ошибка вызвана положением наблюдателя, и если он по этой причине станет вдруг гневаться на буйвола или барана, что они слишком малы, это будет крайним проявлением безумия. Но из-за безумного распоряжения наградами и наказаниями и прекратился род Дай!