Люксембургский сад

Смешно, но мы даже не следили за тобой в день побега. Твои привычки не меняются. Позволь предположить: квартира, вещи, крыша, самолет. Мы ждали тебя в конечном пункте программы.

Теперь о главном. Спасибо, что сохранил мои деньги в целости и сохранности, к сожалению, пришлось забрать и твой миллион для красоты финала. Мне было немного неловко, но у тебя остается «Люксембургский сад».

Прости, что это не подлинник. Увы, Саламов никогда не продает свои полотна. Он мог подарить тебе этот волшебный сад, если бы знал о твоей давней страсти к Матиссу.

Мой друг, у тебя перед глазами своего рода шедевр копий. Созданный твоим вторым (после Матисса) кумиром, твоим первым учителем. Человеком, которого ты не навещал уже пять лет. Нехорошо!

Барбюс Дюстен жив. Почти ослеп, но по-прежнему лучший из имитаторов в мире. У него уже не десять кошек, а семьдесят, но он все так же живет в Овере.

Помнишь, ты сам говорил мне, что лучше Матисса может быть только Дюстен. Кстати, эту подделку ты сможешь загнать не меньше чем тысяч за сто (видишь, я тоже кое в чем стал разбираться).

Барбюс уверял меня, что через год, когда структура краски изменится, картину вообще будет практически не отличить от оригинала.

Он сказал, что на свете есть лишь несколько человек, которые смогут это сделать. Но поскольку твое имя стояло первым в списке, насчет остальных можешь не беспокоиться.

Не расстраивайся, Арни, кто знает, возможно, в Рио, в «Домике неба» висело лишь ещё одно из творений Барбюса.

Арнольд отложил письмо и какое-то время бездумно смотрел прямо перед собой. Потом тяжело поднялся с кровати и закрыл темные ставни на окнах. Включив свет, он развернул полотно и положил его на кровать поверх шелкового покрывала.

Так он простоял несколько минут, внимательно рассматривая картину. Он любовался работой мастера. Затем он вздохнул и покачал головой, ни на секунду не переставая вести внутренний диалог.

Один-один.

На его губах заиграла легкая улыбка.

* * *

Рей покинул больницу и не спеша, опираясь на трость, двинулся в сторону океана. Он соскучился по воде.

Педро… Рей старался не думать о друге. Он не злился на него. Ему было все равно. Деньги уже не имели значения, если ушла она. Он никогда не предполагал, что вся его жизнь превратится в пустоту лишь из-за одной-единственной женщины.

А он… Он вернется. Какие бы глупости ни натворил. Они же братья.

* * *

Было около полуночи, когда резкая трель мобильного телефона вывела Рогожина из глубокого оцепенения. Он поспешил к телефону, ожидая звонка из частной клиники, куда отвезли его жену.

Он вздохнул и глухо произнес в трубку:

— Алло.

— Саша, — Асламбек Дадашевич не скрывал своего волнения, — мы тут с Мединой беспокоимся. Как Жанна?

Все нормально, Бек, — устало ответил Рогожин. Довезли до места, сделали ещё один укол. Через неделю все будет в порядке. — Он растерянно провел ладонью по лысой голове. — Ты уж прости её, — Александр Петрович горько усмехнулся. — Если можешь, конечно.

— Ты что, Саш, с ума сошел. — Асламбек возмутился словам друга. — Я все понимаю. Главное, чтобы Жанночка быстрее поправлялась. Ты имей в виду, у меня в Италии есть отличный врач по неврозам.

— Понимаешь, — Рогожин как будто не слушал, — я вернулся из командировки, а здесь полный психдом. Жанна сама не своя, ещё мой водитель уволился без предупреждения. Ты же знаешь мою жену, у нее каждый год нервный срыв. И ещё этот замок в Париже, который я купил ей в подарок на Новый год… Его совершенно невозможно согреть, там серьезные проблемы с отоплением.