Люксембургский сад

Сима неторопливо двинулась вдоль столов с надменным выражением на лице, не снимая темных очков с зеркальными стеклами.

— Вот это да! — послышалось рядом. — Батюшки!

Потеряв самообладание, Сима в смущении остановилась посередине прохода.

— Серафима Михайловна собственной персоной! — громко объявила Жанна Рогожина, привлекая к себе всеобщее внимание.

Сима обернулась и сразу заметила их компанию. За поставленными в линию шестью столами сидели по меньшей мере человек двадцать взрослых и детей.

Они шумно общались и передавали друг другу бесчисленные бутылки вина.

Серафима Михайловна успела рассмотреть лишь несколько лиц, она узнала своего белокурого ангела Митю, родителей Маши (к своему бесконечному удивлению), пару вызывающе красивых инструкторов и Романова Петра Николаевича, управляющего из её банка. Он проворно вскочил из-за стола и кинулся к Симе с объятиями.

Сима вспомнила о своем наряде, хотя на самом деле не забывала об этом ни на секунду, и была готова провалиться сквозь землю. От нее не укрылось, что Жанна Рогожина и мама Маши Журавлевой в изумлении не сводили с нее глаз. Серафима Михайловна осознала, что, возможно, её преподавательская карьера постепенно подходит к концу.

— Серафима Михайловна, присаживайтесь к нам, — Петр Николаевич с трудом сдерживал охвативший его восторг.

— Спасибо, — сказала Сима, не двигаясь с места.

Жанна с усмешкой продолжала наблюдать за ней с дальнего конца стола.

Сима представила, что думает Рогожина, разглядывая её небольшую обнаженную грудь. По сравнению с её классическим пятым…

Почему Мишель постоянно старается унизить её в присутствии учеников и их родителей?

— Вы знакомы? — мама Маши удивленно посмотрела на Петра Николаевича.

— Видимо, да, — саркастически произнесла Жанна, ехидно поглядывая на управляющего.

— Мы знакомы, — еле слышно пробормотала Сима, представляя, что расскажет им Петр Николаевич после её ухода.

— Серафима Михайловна, — Митя радостно бросился к ней, — вы здесь с Аркадием Робертовичем?

Всего однажды Митя стал свидетелем их невинного поцелуя в щечку, но и одного раза хватило, чтобы ребенок сделал соответствующие выводы и при каждом удобном случае напоминал об этом учительнице.

Жанна добродушно расхохоталась:

— Это вряд ли, сынок.

Она произнесла фразу негромко, но так, что Сима услышала, как, впрочем, и соседи Рогожиной по столу некоторые начали тихо хихикать и перешептываться, не сводя с Серафимы Михайловны любопытных глаз.

— Мне пора, — промямлила Сима и выдавила улыбку, глядя на Митю и Машу.

Машиного тяжеловеса отца видно не было, может, именно поэтому она так спокойно общалась с Митей, не боясь вызвать гнев Журавлева. Еще недавно эти семьи враждовали, и общество Мити не являлось приемлемым для их дочери. Куршевель меняет людей.

— Классный прикид, — крикнула Жанна в спину удаляющейся оскорбленной фигурке Серафимы Михайловны.

Сима уходила, сгорбившись от унижения. Единственное, на чем настаивал Мишель, чтобы она выглядела надменной и уверенной в себе. Серафима знала, что хуже быть не могло. Ей казалось, что она продолжает слышать их обидные слова и смех.

Сима не заметила Рогожина и Журавлева, с которыми столкнулась почти лицом к лицу. Отец Маши узнал Симу и проводил её изумленным взглядом. Опоздавшие мужчины торопились к столу. Они ловко щелкнули креплениями и сбросили лыжи, не удосужившись поднять их со снега и прислонить к Специальным деревянным стойкам, установленным вдоль веранды.

— Дорогой, ты видел Серафиму Михайловну? — обратилась Журавлева к супругу.

— Она здесь, — радостно подтвердила дочь.

— Ты видел её? — возбужденно спросила мужа Жанна.

Подошедшие мужчины с интересом посмотрели вслед Симе, ковыляющей в унтах на каблуках.

— Интересно, что она здесь делает? — выразил недоумение Александр Рогожин.

— А что тебя удивляет? — Жанна хмыкнула. — Ты же видел, во что она одета.

— И эта женщина учит наших детей, — передразнила интонацию Жанны Оксана Журавлева.

Все же она была юристом и не привыкла осуждать людей так быстро, как это делала её приятельница. Жанна пропустила издевку мимо ушей.

— Я не понимаю, эта размалеванная девка — ваша учительница? — хлопая глазами, уточнила молоденькая девушка, сопровождающая Петра Николаевича в этой поездке.

— Она учительница? — недоверчиво переспросил управляющий у Рогожиной. — Никогда бы не подумал!

— Откуда ты её знаешь, Петя? — вопросом на вопрос ответила Жанна.

Они продолжали громко обсуждать Серафиму Михайловну, до тех пор пока тема себя не исчерпала, а потом переключились на Абрамовича и грядущую рождественскую вечеринку.

В этот самый момент Жан сделал вид, что справился наконец с креплениями на своих лыжах, и встал со снега, выпрямившись во весь рост. Он находился прямо за их столом, полностью скрытый от компании сплетников деревянной стойкой для лыж.