Люксембургский сад

— Хорошо, — сказал Женя, — тогда я сам съезжу к Рогожину в офис и все у него выясню.

— Не вздумай! — Сима грохнула утюг на железную подставку. — Я выйду на работу и приглашу Жанну в гимназию под каким-нибудь предлогом. Договорились? — Она тяжело вздохнула.

— Ты золото! — Женя нежно обхватил сестру руками.

— Ты поможешь мне со стенгазетой? — Сима прижалась к брату. — Хочу сделать сюрприз для детей.

* * *

Дамир весело посигналил под окнами Серафимы Михайловны. Она почти сразу показалась из-за дверей своего подъезда. Как же она была рада вернуться в стены гимназии. Каникулы казались вечными, а произошедшие события сделали её жизнь похожей на плохой боевик. Сима жаждала покоя.

Но всё же накануне, ночью, она снова плохо спала. Ей было страшно, что она больше никогда не увидит Мишеля. Необъяснимый приступ паники, парализующий разум и волю, заставил Серафиму до утра бродить по квартире, сдерживая слезы. Она больше никогда не увидит его! К этому нужно привыкнуть. Когда проводишь с кем-то так много времени, а потом человек внезапно исчезает навсегда, это похоже на маленькую смерть. А Сима не умела жить в эпицентре трагедии.

Пафосный нагнал Серафиму Михайловну при входе в учительскую. Он выглядел повеселевшим и помолодевшим. Наверное, попечительский совет не стал раздувать скандал из-за его шашней с Зоей Марковной. Как будто угадав её мысли, Григорий Николаевич радостно поприветствовал Серафиму Михайловну:

— Добрый день! Рад вас видеть!

Сима испытала странный прилив любви к директору и сдержала свой искренний порыв броситься ему на шею.

— Здравствуйте, Григорий Николаевич!

Они ничем не отличались от своих учеников: возбужденно обменялись новостями и разве что только не подпрыгивали на месте от переполнявших их чувств.

Прозвенел первый звонок во втором полугодии.

Серафима Михайловна с гордостью оглядела свой класс. Все были в сборе. Все благополучно вернулись в гимназию, отгуляв затянувшиеся школьные каникулы.

Она начала урок с того, что повесила на доске картинки со смешными человечками, которые демонстрировали навыки в различных видах спорта.

— Ну, друзья, — произнесла Серафима Михайловна со своим идеальным оксфордским акцентом. — Кто из вас знает, чем занимается этот человечек? — Она покрутила указкой, как фокусник, и застыла возле картинки с маленьким хоккеистом.

— Hockey, — в один голос крикнули близнецы Климовы. — Мы с папой в Куршевеле играли, — наперегонки сообщили они.

Сима с тайным удовлетворением отметила, что имеет в своей коллекции фото, иллюстрирующее их реальные подвиги на льду. Она хитро посмотрела в угол, где стояла свернутая стенгазета. Можно будет впоследствии перевесить её из класса в общий коридор.

Время первого урока подошло к концу, и ребята радостно бросились на перемену. Волшебный момент свободы. Честно говоря, учителя любили его не меньше детей.

Серафима Михайловна осталась в классе наедине с собой. За дверью слышались громкие голоса её воспитанников, напоминающие крики диких птиц. За окном шел снег. Такой нежный, мгновенно тающий при соприкосновении с землей, он придавал зимнему пейзажу сказочный вид. Скоро зима кончится, и наступит весна.

Незаметно для себя Сима снова вернулась мыслями к тому дню, когда Мишель впервые переступил порог её класса. Ей было неприятно думать о нем плохо. Она не умела держать зла. Слезы мгновенно навернулись ей на глаза. Что с ним случилось? Вот бы встретить его случайно на улице и убедиться, что он по-прежнему существует, что он настоящий. Она бы даже не стала подходить к нему близко. Просто посмотрела бы издалека, и ей стало бы легче.

Прозвенел звонок, ученики поспешили усесться за парты.

— Ну, дети, — торжественно объявила Серафима Михайловна, — у меня для вас сюрприз. — Она незаметно смахнула непрошенную слезинку.

— Какой?! Какой?! — загалдели все с нетерпением.

— Вы снова поцелуете крокодила? — громко спросил Митя.

— Да нет, — Серафима не выдержала и рассмеялась. — Митя, подойди и помоги мне.

Маленький Рогожин с готовностью вскочил с места:

— Что надо делать?

— Помоги развернуть эту газету и прижать её вот этими магнитами к доске.

Мальчик старательно принялся за дело.

— А можно мне тоже помочь? — интеллигентно поинтересовался Кирилл Филиппов.

— Конечно, только помните, этот же вопрос вы можете задать по-английски.

Через минуту с криками «Саn I help?» дети плотным кольцом обступили преподавательницу.

— Это наши фотографии! — завопила Маша. У Серафимы Михайловны заложило уши.

— Это же мы! — во весь голос подхватили близнецы. — Мы с Энди. Он учил нас кататься на сноуборде.

— Где? — Ева с Наташей, раскрыв рты, не сводили глаз с фотографий.

— Вот мой папа! — Кирилл Филиппов скромно ткнул в фотографию Леонида Леонидовича.

— А вот мой папа и мой брат, — как бы соревнуясь, протиснулся к газете Марат. — Папа сказал, что купит мне вертолет, и я буду прыгать с него вот так. — Он изобразил экстремальный прыжок с вертолета. — И буду кататься по вселине.

— Не вселина, а целина, — поправил Вася Маркони. — А я не ездил в этом году.

— А вот я с папой и мамой. — Маша внимательно рассматривала фотографии.