Люс-А-Гард

— Когда-нибудь покажу тебе, что я еще умею, — тут Люс небрежно опустила ногу ему на плечо и стала заботливо расправлять отворот крошечного сапожка. Справившись с отворотом, она в третий раз взглянула на стрелка исподлобья и убрала ногу.

Томас— Робин онемел. Деревенские красавицы, отвечая взаимностью на его ухаживания, могли игриво толкнуть локотком в бок, наступить на сапог, прижаться грудью. Это было понятно и приятно. Но чтобы вдруг закидывать ногу на плечо -такое он видел впервые.

А пока вожак ватаги стоял столбом, пытаясь осознать, что же это такое было, Люс раскланялась еще не вошедшим в моду тройным реверансом и смылась.

У костра она обнаружила всю ватагу за завтраком.

Отцепив Джека от неизвестно которой по счету обглоданной кости, Люс пообещала покормить его в ближайшей харчевне, с ужасом подумав при этом, что вот еще один музейный пенни из взятых под расписку придется потратить непонятно на что.

И они двинулись в сторону аббатства.

Не имевший пуговичных плейеров, вставляемых в ухо, век способствовал становлению самодеятельных талантов. Чтобы не было скучно шагать по лесной тропе, Джек запел.

— Двенадцать месяцев в году, считай иль не считай, но самый радостный в году веселый месяц май! — гремел он. — Вот едет, едет Робин Гуд по рощам и лугам, и видит старую вдову у въезда в Ноттингем…

— А едет он туда, очевидно, к молодой вдове, — заметила Люс. — Ты бы, Джек, чем горланить, о моей сестрице подумал бы. Ей там — хоть в петлю, а ты орешь на весь Шервудский лес и жизни радуешься!

И Люс, чтобы прекратить самодеятельность, очень увлекательно рассказала Джеку, как именно бедную красавицу взвалили на лошадь, до какого места задралась ее эфемерная рубашка, каково при этом было выражение лица у лорда и что открылось восхищенным взорам охотников, если учесть, что Свирель уложили на конскую шею вниз лицом…

Джек, с каждым словом свирепея все больше, ходко вел Люс лесными тропами, ориентируясь по приметам и по солнцу. Они шли так довольно долго, чуть ли не до полудня, и Люс поняла, что Джек-то оказался умнее ее — как следует поел на дорогу. А вот обещанная ею харчевня что-то им не попадалась.

В конце концов голодная Люс не то чтобы просто устала от путешествия, а ее начало утомлять общество простого парня Джека. И она сказала, что если бы знала, какая дорога предстоит, не бросила бы лошадь на опушке. Говорить же этого не стоило — Джек опять запел.

— Верхом не езди, Ричард Ли, учись ходить пешком, и будешь в зарослях у нас лихим лесным стрелком! — насмешливо пропел он, даже не пытаясь объяснить, что это за Ричард Ли, и чем ему навредила верховая езда. Вместо аплодисментов раздался собачий лай, и на тропу выскочили два огромных, мордастых, лохматых пса.

Люс любила собак, и именно поэтому растерялась. В случае даже острой необходимости ей было бы нелегко пырнуть собаку ножом. Зато Джек пришел в полный восторг.

— Догоняй! Хватай! Собачки мои золотые! Догоняй, где папочка? Хватай! Ищи папочку! Ну, где папочка?

Псы были потрясающей величины, и Люс, не врубившись, подумала, что их папочка должен быть настоящим слоном. Но вместо слона из зарослей появился скорее уж бегемот…

— Братец Тук! — приветствовал его Черный Джек. — Благослови, отче!

— Чтоб ты сдох, сынок! — отвечал ему бегемот, впрочем, вполне добродушно. — Псов мне зря с толку сбиваешь!

Люс стояла и смотрела — в конце концов, она впервые в жизни видела настоящего монаха. Он был краснощек, невысок, плечист и до чрезвычайности пузат. Края длинной рясы, залохматившиеся от слоняний по лесам, были заткнуты за широкий пояс из той самой кожи, что идет на подошвы и щиты. На поясе уже болтались два зайца. Ремень колчана, холщовая лента, на которой сбоку висела здоровенная сума, и ремешок от фляги перекрещивались на груди. Круглую веселую физиономию сверху обрамляла жесткая рыжая шевелюра с выстриженной тонзурой немалой величины, а снизу — целый пушистый веник. Рукава рясы братец Тук закатал, так что Люс увидела здоровенные загорелые руки. Видимо, этот братец не столько смирял плоть, сколько заботился о провианте для прочей братии.

— Выручай, братец Тук! — без церемоний обратился к этому очаровательному монаху Черный Джек.

— Как выручать, так — братец Тук! — ехидно начал монах. — А как олененка захудалого прислать братии к ужину, или кабанчика полудохленького, или уток пару, так вас и не допросишься. Ватага, называется! Вот лет пятнадцать назад была в Шервудском лесу ватага как ватага! Обитель за этой ватагой и горя не знала!

— Ты с этими делами к вожаку… — проворчал Джек.

— С вожаком у нас особый разговор будет. Как в холода отсиживаться — так он вас, дармоедов, в обитель приводит! А как тепло — так ватагу и не дозовешься! Ну, так что там у вас стряслось? Давай, выкладывай, сынок. Сперва вместе посмеемся, потом придумаем, как быть. Да расскажи, кого это ты с собой привел? Что за прелестный паж?

Монах внимательно осмотрел Люс и вдруг тоненько хмыкнул.