Люси Салливан выходит замуж

— Э-э… нет, мам, Дэниел все равно поедет домой, так что лучше я доеду до города с ним…

— А Дэниел тоже может остаться, — оживилась мама. — В комнате мальчиков ему будет удобно.

— Большое спасибо, миссис Салливан…

— Конни, — поправила она его, перегнувшись через стол, чтобы положить ладонь ему на рукав. — Называй меня Конни. А то смешно звучит, когда ты, совсем взрослый мужчина, говоришь «миссис Салливан».

Боже праведный! Она вела себя, как будто… как будто она заигрывала с ним. Меня чуть не вырвало.

— Большое спасибо, Конни, — повторил Дэниел, — но мне необходимо вернуться домой. Завтра с самого утра у меня важная встреча…

— Ну что поделать. Не могу же я совать палки в колеса экономики. Но обязательно приезжай еще раз!

— Разумеется, с огромным удовольствием.

— И может, тогда вы оба сможете переночевать у нас!

— О, меня тоже приглашают? — поинтересовалась я.

— Тебе не нужно приглашение, чтобы появиться в родительском доме, — парировала мама. — Как ты ладишь с ней? — обратилась она к Дэниелу. — Она такая обидчивая.

— Да нет, не очень, — промямлил Дэниел. Его внутренняя вежливость заставляла его согласиться с моей матерью, в то время как его столь же врожденное чувство самосохранения подсказывало ему, что меня лучше не злить.

— Уж я-то знаю, какая она. Можешь не стараться выгораживать ее, — ухмыльнулась мама.

— Гм… можно от вас позвонить? Я хотел бы вызвать такси. — На самом деле Дэниел хотел бы сменить тему разговора.

— А чем плохо метро? — поинтересовалась я.

— Уже поздно.

— Ну и что?

— На улице сыро.

— Ну и что?

— Я заплачу.

— Тогда ладно.

— Здесь недалеко есть служба такси, — вспомнила мама. — Раз уж вы твердо намерены ехать, я сейчас позвоню им.

Я пала духом. Эта служба такси за углом была укомплектована вечно обновляющимся ассортиментом афганских беженцев, индонезийцев, ищущих политического убежища, и эмигрантов из Алжира, никто из которых не говорил ни слова по-английски и которые, судя по их умению ориентироваться, только вчера прибыли в Европу. Я сочувствовала им всем и каждому, но мне хотелось добраться до дому, не заезжая в Осло.

Мама позвонила им.

— Машина будет через пятнадцать минут, — доложила она о результатах переговоров.

Мы сели вокруг стола и стали ждать. Атмосфера была напряженной. Мы с Дэниелом старательно делали вид, что ничего не изменилось, что мы по-прежнему наслаждаемся своим пребыванием здесь, а на самом деле ловили каждый звук, доносящийся с улицы: не подъехала ли машина? Мы молчали. Я решительно была не в силах придумать, что сказать, чтобы разрядить обстановку. Мама вздыхала и говорила всякие глупости вроде «ну что ж». Никто на свете не умел говорить «ну что ж» и «может, еще чаю?» с такой горечью, как она.

По моим ощущениям, прошло не менее десяти часов, когда мне наконец показалось, что у дома притормозила машина. Я подскочила к окну проверить, так ли это.

В этой фирме все такси были старыми развалинами, по большей части — «шкоды» и «лады». И точно: у калитки стоял древний грязный «форд-эскорт», и даже ночная тьма не могла скрыть пятна ржавчины на его кузове.

— Это приехало наше такси, — крикнула я, схватила пальто, обняла папу и прыгнула в машину.

— Привет, я Люси, — сказала я водителю. Так как нам придется провести вместе достаточно долгое время, то имеет смысл познакомиться, решила я.

— Хасан, — улыбнулся он в ответ.

— Сначала остановимся на Ладброук-Гроув, — сказала я.

— Не много английский, — сообщил Хасан извиняющимся тоном.

— О!

— Parlez-vous français? — спросил он.

— Un peu, — ответила я. — А ты parlez français? — спросила я у подоспевшего Дэниела.

— Un peu, — ответил он.

— Дэниел, это Хасан. Хасан — Дэниел.

Они пожали друг другу руки, и Дэниел начал терпеливо объяснять, куда нам хотелось доехать.

— Savez-vous трассу А40?

— Э-э…

— Ну, a savez-vous центральный Лондон?

Полное непонимание во взгляде Хасана.

— Вы когда-нибудь слышали о Лондоне? — мягко спросил Дэниел.

— А, да, Лондон, — засияло лицо нашего таксиста.

— Bien! — обрадовался и Дэниел.

— Лондон — столица Объединенного Королевства.

— Точно.

— Население Лондона составляет… — продолжал Хасан. — Вы можете нас туда отвезти? — спросил Дэниел. Судя по его голосу, он начал немного волноваться. — Я под скажу вам, куда сворачивать. И дам много денег.

И Хасан повез нас, руководствуясь подсказками Дэниела «a droit» и «a gaushe».

— Слава богу, все позади, — вздохнула я, когда ночь поглотила фигуру моей матери, машущей нам вслед.

— А по-моему, мы очень приятно провели вечер, — сказал Дэниел.

— Не смеши меня, — фыркнула я.

— Во всяком случае, я.

— Как это у тебя получилось? С этой… с этой… противной старухой?

— Если я верно тебя понял, ты говоришь о своей матери. Мне она не показалась противной.

— Дэниел! Она ни разу не упустила возможности уколоть меня.

— А ты ни разу не упустила возможности разозлить ее.

— Что? Да как ты смеешь? Я — самая преданная дочь, и я прощаю ей все ее нападки.

— Ничего подобного, Люси, — рассмеялся Дэниел. — Ты сама заводишь ее и причем делаешь это нарочно.

— Я даже не понимаю, о чем ты говоришь. И вообще тебя это не касается.

— Отлично.