Люськин ломаный английский

Близнецов лихорадило от надвигающегося визита контролера. Зайка пытался по возможности не втягиваться в эту истерию, он сгорбился, как старуха, между раковиной и скамейкой. На нем были обычный костюм-тройка, деловые ботинки и носки и большие солнцезащитные очки из «Балорамы». Вдова бедуина, да и только. Свет в комнате был тускло-коричневым; его голос нащупал соответствующую тональность.

— Нет, ты послушай. Самый вероятный сценарий — это что мы к завтраку вернемся в «Альбион». Лучше подготовься заранее, сынок, — хуй его знает, что им наплела Ники. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что они не стали бы посылать к нам контролера в субботу вечером, чтобы просто притаранить нам пивка. Нет, это будет настоящая проверка. — Зайка посмотрел на лампочку, светившую над гостиной, словно звезда, и тихонько улыбнулся про себя.

— Ты лучше эти ебаные тарелки домой, — послышался приглушенный голос Блэра.

Его ноги торчали из серванта за лавкой, черные брюки обтягивали ягодицы.

Зайка изменил направление взгляда и оглянулся через плечо.

— Тебе принести платок и бигуди? Жаль, что у меня, блядь, фотоаппарата нет, — представляешь, что скажут ребята в «Альбионе», увидев, как ты чистишь сервант? Представляешь, что скажет Глэдди?

— Глэдстоун слепой и страдает аутизмом, — проскрипел Блэр.

— Он всегда болтает со мной. Он уссытся, когда я ему расскажу.

В ответ раздался скрип зубов.

Еще несколько минут слышались приятные постукивания и звон, обычно предвещающие сытный ужин. Затем Зайка замер и положил тряпку, прикусив губу.

— Кажется, я чувствую приближение джина, — сказал он. В перерывах между его словами слышалось яростное шипение. — Разве ты не чувствуешь надвигающийся тонизирующий можжевельный дух?

Лицо Блэра высунулось из серванта.

— Да шевелись же ты, мать твою, этот чувак щас уже придет.

— Не трынди, я не буду убираться в костюме, мать его.

— Знаешь, блядь, таращиться на чашки — не значит убираться.

— Нет, ты послушай, хуй тебя побери, ты ж не соображаешь, что несешь. Ты говоришь, что это даже не контролер, что он просто придет и пожурит нас, а сам намываешь тут все, как ебаная уборщица. — Зайка выудил еще одну чашку из раковины. — Нет, ты послушай, я считаю, что контролера не должно ебать состояние нашего серванта. Ты правда считаешь, что они пришлют контролера по сервантам? Или что у них есть подразделение по уборке?

— Слушай, Зайка, просто заткнись. Мне насрать на тебя. Делай ты что хочешь, а я буду делать, что хочу я. Когда этот чувак придет, я собираюсь притвориться, что мы — отдельные файлы.

— А разве это не так?

— Ну, если ты задумаешься хотя бы над половиной того, что происходит вокруг, ты поймешь, что наше освобождение — огромная административная и правовая ошибка. Видишь, что в паспортной службе сказали по поводу наших свидетельств о рождении.

— Но это не означает, что мы не можем их получить, они просто не сумели вот так сразу найти справку. Это бюрократия, Блэр.

— Нет, это самая обычная симптоматика. Вся наша жизнь — больничная запись, Зайка. Мы живем и умираем по этой записи. Ради бога, как ты думаешь, почему я только что сказал тебе «отъебись»? Я что, правда похож на чувака, который хочет с тобой жить? А теперь просто заткнись. Ты теперь — отдельный файл.

— Да уж, — хмыкнул Зайка. — Слушай, а может, уговорим этого парня с нами в лото сыграть и посмотрим, кто заработает больше очков. Постой, я знаю, когда он придет, почему бы тебе не обсудить с ним отчаяние от нашего совместного проживания? Я расскажу о королевском ребенке.

— Не подъебывай, Заяц.

Зайка замолчал и упер руки в бока, покачиваясь из стороны в сторону. Потом прогнулся, дернул плечами вверх и вниз, хмыкнул и потянулся к бутылке с джином.

— Ты сам на себя поставил, так? Жаль, у меня денег нет, чтобы поставить на то, что это будет контролер.

Голова Блэра резко высунулась из серванта.

— Слушай, если ты, блядь, так уверен, почему бы не держать на это пари до конца месяца? Если он утащит нас обратно, ты будешь устанавливать правила три следующие недели в «Альбионе». Но если, Зайка, этот визит обернется для нас чем-либо другим, если он просто отведет нас в «Витаксис», — я буду устанавливать правила здесь, мать их.

— Шутишь — с хуя ль тебе такая почесть?

— Ну, я тебе, ублюдок, это уже объяснил.

— Чо, оборзел?

— Оборзел.

Зайка мрачно хмыкнул:

— Завелся. Слушай, налей мне джина.

— Слушай, заткнись, а? И не говори со мной. — Блэр исчез в следующем отсеке серванта.

Зайка несколько минут изящно скользил по кухне, прежде чем в задумчивости снова опустился на лавку. Он положил руку на спинку и уставился вперед.

— Как ты думаешь, а куда в таком случае делся наш банк? То есть там ведь только автоответчик отзывается.

Нет ответа.

— Как ты думаешь, Рэй Лэнгтон вернется в «Коронейшн-стрит»? Неужели они и правда имитировали его смерть?

Нет ответа.

Зайка откинулся на спинку. Один глаз опустился вниз, как щупальца у улитки.

— И что, у нас теперь всегда так будет?

— Делай что хочешь.

Зайка поднял чайную чашку и протер ее полотенцем.