Люськин ломаный английский

После встречи с солдатами Максу полегчало. Глядя, как грузовик уезжает, он чувствовал странный эмоциональный подъем. Обладая важной информацией, зная, что времени оставалось все меньше и меньше, Макс понес буханку хлеба домой. Сожаления по поводу трактора были сейчас намного слабее, и он решил, что по пути ни кусочка не откусит от буханки, а предоставит право первого куска старухам, чтобы утешить их, пока он будет рассказывать им грустные новости о злодее Пилозанове и его дьявольской выходке. Несмотря на голод, он не тронет буханку.

Он держался двести метров, после чего тяжесть хлеба под мышкой стала невыносимой. И вообще, кто сказал, что ему досталась целая буханка? Сколько принесет, столько и ладно. Им вообще повезло, что у них будет хлеб, не говоря уже о том, что они получат его на день раньше всех остальных в районе. В знак уважения и своего горького сожаления, он отломит себе кусок руками, а не откусит. И он это сделал, отламывая кусок за куском и засовывая в рот, пытаясь набрать хоть немного слюны, чтобы было легче глотать.

Он тщательно прожевал последний кусок, прежде чем завернуть за угол лачуги. Киски не было на привычном наблюдательном посту, и о его приближении никто не возвестил. Он подошел к двери, шумно поскреб подошвы о ступеньку и шагнул внутрь.

Ирина и Ольга смотрели на него. Их глаза сузились.

— Очень тихий трактор, — сказал Григорий, выходя из тени с ружьем. — Ты его, наверное, руками дотолкал.

Макс замер на пороге. Глаза матери пронзали его насквозь.

— И хлеб приволок, — нахмурился Григорий.

— На разъезде была битва, — сказал Макс. — Гнезвары взяли весь хлеб. Миша Букинов погиб, пытаясь защитить груз.

— Что это? — спросил Абакумов, кивая в сторону задней комнаты.

— Это телефон пытается звонить, — ответила Любовь. — Иногда он так расходится, что его даже слышно.

— Интересно, у вас, оказывается, даже телефон есть.

Любовь закатила глаза, отступая к двери.

— Инспектор, только вы думаете, что здесь одни горы. Иблильск был процветающим городом целых сто лет до вашего приезда.

Она открыла ящик, в котором стоял телефон, и подняла трубку.

— Это Людмила Иванова, у меня к вам важное дело.

— Значит, ты еще живая, — сказала Любовь. — Надеюсь, дело у тебя и правда срочное. Надеюсь, ты не шатаешься по барам Заветного, ведя распрекрасную жизнь, пока мы тут страдаем от всевозможных напастей.

— Слушай внимательно, и не надо мне тут трындеть: я не могу долго говорить, но ты должна знать, что сегодня с хлебным поездом придет письмо моей матери. В нем — важный документ.

— И сколько их там, документов, потому что их потребуется куда как много после бардака, который ты здесь оставила.

— Ладно, давай забудем все обиды, потому что я дам тебе сто рублей за доставку письма.

— Ха, и ты думаешь, что я поползу в такую даль ради сотни рублей?

— Да, я так думаю, потому что знаю, что ты пошлешь за ним своего сына-идиота.

— Не смей его так называть!

— Вторая часть моего сообщения такова: скажи моим старухам, что я в порядке и скоро смогу им помочь. А тебе я должна сказать, со всем теплом, которое могу из себя выдавить, что надеюсь на доставку письма и, заметь, быструю доставку за те деньги, которые я плачу. Деньги отдаст тебе мать, когда вскроет письмо. В противном случае я приеду завтра же и устрою тебе такую веселую жизнь, что все прошлые беды тебе праздником покажутся.

— Оставь свои угрозы для подзаборных собак, — прошипела Любовь. — Я свое дело знаю.

Людмила отключилась, не сказав больше ни слова, а Любовь пошла обратно на склад.

— Что-то интересное? — спросил Абакумов.

— Не особенно, — ответила Любовь, потянувшись за водкой. — Двоюродная сестра из Заветного. Снова на сносях, хотя святые знают, что ей нечем кормить даже тех ублюдков, которые у нее уже есть.

— И она хочет послать вам ребенка? — прищурился Абакумов.

— С чего это вы взяли?

— Разве вы не сказали, что чего-то ждете? Возможно, поездом, и что ваш сын это заберет? И там еще деньги будут.

Людмила вернулась обратно в квартиру Оксаны. В голове прокручивалась афера с иностранцами, мысли укладывались одна к одной, как песок, собирающийся на дне песочных часов. Все иностранцы казались ей похожими на Мишу: крупные блондины, но с высокими голосами и кучей денег. Она видела подарки для своих будущих детей, и эти подарки она будет тайно продавать, пока ее ленивый муж будет себе работать, говоря по-английски или по-немецки. Она будет продавать их и посылать много-много денег домой.

Мужчины в ее мыслях сладко пахли женскими духами и постоянно рыгали, потому что были обжорами и ели слишком много плохо сочетающейся еды, особенно мясо и сливки. Представив их диету, совершенно нездоровую, она поняла, что они, наверное, еще и жутко пердят из-за плохого пищеварения. Вот почему у них в домах так много туалетов — потому что гниющее внутри мясо может выйти в любой момент и тогда вонь будет настолько мощной, что ни в одну комнату в жизни больше не войдешь.