Люськин ломаный английский

— Подожди, щас очки возьму. — Она поставила швабру к окну.

Солнечные лучи скакали по полу комнаты, из-за чего Иван с матерью имели вид нервных вампиров.

— Да не надо, — сказал Иван, — просто в двух словах скажи, о чем тут. Да придвинься ты ближе. — Он толкнул мать к экрану.

— Тогда копыта убери!

— Да, но…

— Заткнись и убери копыта, Иван, Христа ради!

Женщина зависла на расстоянии нескольких сантиметров от экрана, бормоча себе под нос.

— Наверное, это классический английский, мне трудно такое написание читать. «Дефка», — пробормотала она, — «жамужжво, миравой рынак». Наверное, это еще один с завода Освобождения. Смотри-ка, американец так их и шлет сюда.

— Да, — подтвердил Иван, поглаживая подбородок. — Да, этого нужно прямо сюда везти в качестве жирного приза и вытрясти как следует. Теперь видишь, мама, что в этом письме содержится наше будущее, оно заключено в этих вот волшебных словах и их поразительном написании, оно нам окупится в несколько тысяч раз.

— А что это за письмо?

— Ну как же, я говорю об ответном письме, из Херсона — ты что, не помнишь? Ответ, который способен даже мертвеца из могилы поднять.

— Ну, можно было бы на себя расходы и не брать, каждый идиот знает, что клиент ждет не просто слов. Следующее обещание должно быть конкретным, оно должно просто вываливаться из письма и пахнуть духами и бабами. Женщина его мечты общается с ним, вся такая застенчивая, неуверенная, и шлет маленькие такие фотографии в купальном костюме, в самом маленьком костюме, который мы уговорим ее нацепить.

— Да! — бухнул Иван кулаком по скамейке. — Мы прямо щас это сделаем и прикрепим к письму. Так, какая ему девка нужна?

Мать Ивана наклонилась к монитору и сжала губы.

— Номер шестнадцать, так? Шестнадцать — Людмила.

Иван мял в потной руке красный купальник бикини. Он пришел в подарок издалека, через цепь родственников и знакомых его матери, Анны. Иван даже представить себе не мог, чем закончится эта чертова история.

Когда Оксана поднялась в кладовку по лестнице, ей пришлось постоять, пока Иван ее не заметил.

— Эй, я пришла, — наконец сказала она.

— Тебя только за смертью посылать! — сказал Иван, глядя на часы.

— Как только дядя Сергей принес сообщение, так я и прибежала.

— Да, а дыхание у тебя словно у дохлого кашалота от ускоренного бега, и макияж совсем не размазался и весь такой свежий!

— Ух ты! — скривилась Оксана в сторону двери.

— Ладно, заходи, заходи. Господи боже мой, что ж ты еле-еле ногами передвигаешь! Садись, садись сюда. И смотри! — Иван шлепнул свою жирную задницу, похожую на гигантскую подушку, на лавку перед компьютером и приблизил ухмыляющееся лицо к мордашке племянницы. — Итак, есть дело, и дело заключается в следующем: я знаю, что эта девка с гор — очень трудный случай, и мне даже трудно себе представить, как я к ней с этим делом подступлюсь, но дело вот в чем: ты жила с ней несколько дней, и ты умная девка, ты сможешь заставить ее поверить тебе, ну, как женщина женщине…

— Эй, а какая девка-то?

Иван вытаращил глаза:

— Ну эта, трудный случай, Людмила!

— А, да.

— Отлично, итак, дело в том, что…

— Да, но я не могу сказать, что к ней так уж легко будет подлезть…

— Нет, но послушай, просто послушай, черт тебя дери! Как бы это ни было трудно, ты сумела с ней договориться, и теперь я хочу дать тебе самое важное задание в твоей юной жизни. Я говорю это, потому что знаю, что заряжу ей по физиономии после первого же ее чертова комментария, так что послушай: ты должна заставить ее сфотографироваться в этом купальнике. Может быть, тебе придется самой ее сфотографировать, если она окажется тупее, чем я ожидаю. Теперь, и это очень важно, сделать это нужно немедленно. Ты слышишь, что я тебе говорю? Вот фотоаппарат, вот купальник. Нужна фотография. Слышишь? Заставь ее жопу показать, отклячить изо всех сил. Теперь давай, быстрее! Пошла! — Иван сорвался с лавки и замахал на Оксану руками.

Она взяла купальник, влажный от рук Ивана, подняла со стола фотоаппарат и направилась к лестнице.

Затем остановилась:

— А где ее искать-то?

— Что?

— Ну, после того как дядя Сергей выгнал ее с квартиры…

У Ивана отвалилась челюсть. Он повел головой из стороны в сторону. Из рукава вылетела клешня и выхватила у Оксаны купальник.

— Отдай фотоаппарат. Раздевайся.

18

Знакомый мир заканчивался в аэропорту Хитроу. Тоннели, соединяющие подземную железнодорожную станцию с терминалами Хитроу, были продолжением влажных внутренностей Лондона, протоками старой доброй шлюхи, что ведет своих клиентов к краю мира и обрушивает их в пропасть так быстро, что они не успевают прийти в себя от шока. Таким образом, медленно начинался аэропорт, постепенно переходя от голого цемента к ярко освещенным витринам магазинов и, наконец, к ангельскому солнышку.

А за ним начинались небеса.