Люськин ломаный английский

— Рады приветствовать вас, командир. Да, кажется, мне нужно многое с вами обсудить и поблагодарить вас.

Командир повесил автомат на плечо. Он обозрел каждый уголок комнаты, нахмурившись при виде торчащих членов обоих солдат.

— Мертвые оказали сопротивление? Почему это у вас тут водка, мясо и столько трупов? И почему женщины убиты? А это что, ребенок? Убит? Сергеев? Это что, три поколения простой деревенской семьи? Да у тебя у самого такая семья! И все убиты?

— Теперь они свободны, командир. Никакой нищеты. Никакой войны. Они освобождены. Мы победили.

— Господь мой всемогущий, — покачал головой командир. Свет проникал через дым, поднимающийся от рек и луж крови. — Отойдите от стола, положите оружие. Кто тут остался в нищете?

Гаврила показал подбородком:

— Вот эти полюбовнички, парень в углу и еще один англичанин.

— Англичанин?

— Ага, журналисты они. Или что-то в этом роде.

— Журналисты? Блядь. Сергеев. Господь мой всемогущий! Они это все видели?

Командир покачал низко опущенной головой. Он стянул англичанина с девки и смотрел, как тот с шипением ползет на пузе в спальню. Руки Людмилы упали по бокам, голова склонилась набок, глаза закрылись, только веки дергались. Командир взял с пола пальто и накрыл ее, как одеялом, прежде чем хмуро повернуться к солдатам. Они опустили глаза, скривив губы, словно мальчишки, пытаясь скрыть усмешку.

— О чем вы думали? Господи, святые небеса. Вы и правда здесь настоящий ад устроили. Нужно доделывать дело, ничего больше не остается. Гнезваркистан станет нарицательным именем зла, если мир узнает об этом. Ты, Сергеев, передай мне патроны.

— Патроны? А у вас что, своих нет, командир?

— Вы что, издеваетесь? Зачем мне патроны на заднем фланге, когда вы здесь производите захват территории?

— Ну, знаете, у нас патронов нету. Мы сами, наверное, последние истратили.

— Ха. — Командир иронично выпятил в их сторону подбородок. — Значит, вы провели все утро, кромсая ни в чем не повинных крестьян. Значит так, прикончите их сами, хотя по чести, глядя на богомерзкие результаты вашего патруля, я не знаю, что и делать. Вам повезет, если я не возьму у вас оружие и документы и не пристрелю вас самих.

— Я могу их прикончить, — с надеждой сказал Фаби. — И вообще, те двое очень больные. Один слепой и сильно страдает, а у другого задница кровоточит — будет несправедливо оставить их мучиться.

— Да, Фаби, да ты просто гений. Какой же он свидетель, если слепой? — Командир вздохнул и повел солдат в спальню.

Там, съежившись, сидели англичане. Силы покинули их, как всегда бывает перед приближением смерти. Они сидели, как статуи, на земляном полу.

Высоко в небе пролетел аэроплан, полный людей, которые пили чай и направлялись на Запад в волшебное будущее. Хизы молча придвинулись друг к другу. Казалось, они сделали это инстинктивно, не сговариваясь, и эта картина заставила командира застыть. Он смотрел, как они повернулись друг к другу, начали жаться, как новорожденные кутята. Братья обнялись, прижавшись друг к другу всей длиной тела, и один из них начал выводить круги по спине другого. Кажется, он произнес что-то вроде «Кто глупышка?».

Солдаты подняли стволы. Прицелились и нажали на курки.

Щелк.

Щелк.

— Блядь, — сказал Гаврила.

— Да, Гаврила, патронов точно нет.

Блэр повернулся и открыл глаза. Он увидел, что командир злобно орет на солдат, а те уставились на пустые магазины. Вдруг за их спиной появилась полностью одетая Людмила. Лицо у нее было розовым и свежим, хотя выражение лица и взгляд были беспощадными. Девушка прошла мимо двух солдат к Блэру, обволакивая его запахом их секса. Не отводя от него глаз, она протянула руку к его паху, пошарила там, распространяя жар через ткань его брюк.

Затем резко сунула руку в карман.

Появился патрон. На нем был крошечный узор, то ли орел, то ли черт, готовящийся взлететь. Она передала его Гавриле и вышла из комнаты, молча и отстраненно, пройдя мимо озаренного солнцем кухонного окна и дальше, через дверь, на сияющий снег.

Не говоря ни слова, солдаты смотрели, как она уходит. Офицер Сергеев засунул патрон в ствол. Взвел курок и поднял ствол к плечу.

И выстрелил.

Кровь залила стену за спиной у братьев Хиз.

III И БЫЛ ЛИ ИЕРУСАЛИМ ПОСТРОЕН ЗДЕСЬ, СРЕДИ ТЕМНЫХ САТАНИНСКИХ МЕЛЬНИЦ?

МНОГО ВРЕМЕНИ СПУСТЯ

Людмила подняла голову на заходящее солнце. Оно висело томно, сияя словно через яичный белок. Ночь казалась такой невероятно далекой.

Тяжело вооруженный вертолет проплыл в небе. Людмила подавила дрожь.

— Пожалуйста, послушай, постарайся включить свою тупую башку, — сказал Макс. — Если бы у тебя хоть один глаз был на башке, ты бы увидела, что этот обязательно умрет, или уже умер. Как ты думаешь, с чего еще он лежит здесь и ни хуя не дышит?

— Конечно, он дышит, — протянула палец Людмила. — Видишь? Ты думаешь, я электрические заряды излучаю и могу заставить мертвецов подпрыгивать? Так что не трынди.