Люськины рассказы

Заветная икра была совсем рядом. Она сначала потрогала ее в воде, затем взяла в руку, но та выскользнула. Поняв, что так просто икру не взять, Люська сорвала панамку с головы, зачерпнула икру, как сачком, и понесла домой.

Бережно переложив свой улов в ведро с водой, она спрятала его в кладовку. Потом постирала одежду и развесила ее сушить.

Вскоре пришла мама на обед, а заодно и проверить, чем занимается дочь. Увидела висевшие на веревке тряпки коричневатого цвета, напоминающие дочкину одежду.

— Так, — сказала мама, взяла в руки всегда стоящий у крыльца прутик и, пряча его за спину, зашла в избу.

Люська рисовала, сидя за столом. По выражению маминого лица она поняла, что ее сейчас будут бить.

— Что это там висит?

— Где?

— На веревке во дворе. — Да это я платье постирала. — Так где же ты в нем была?

— В болоте.

— В болоте!? В белом платье, белых носочках и белой панамке! Да я все утро гладила и крахмалила, чтобы ты как человек походила. Перед людьми стыдно: вся в кедровой смоле, подранная, на руках и ногах цыпки.

Я от людей чистоты требую, а ты — как поросенок в луже. Но все, мое терпение кончилось.

Мама вытащила Люську из-за стола и огрела ее прутом. Та взвизгнула и юркнула под кровать. Забилась в самый дальний угол. Это было ее убежище. Мама попыталась вытащить Люську, но кровать была с пружинной сеткой, крючки торчали низко и цеплялись за волосы. Она потыкала прутом в сторону Люськи, но это было уже не страшно. Еще немного пошумела, покричала и ушла на работу. Девчонка вылезла, как только дверь захлопнулась, и посмотрела в окно.

Мама шла по улице.

«Значит, уже не вернется», — подумала Люська и от расстройства легла спать.

Про свой секрет она никому не рассказала, даже любимой подружке Лидке. Бегала в кладовку каждый день. Наблюдала. В икринках уже вместо черных точек двигались маленькие головастики с хвостиками без лапок.

Прошло несколько дней. Вернувшись как-то домой после прогулки, Люська увидела свое ведро, стоявшее у крыльца. В нем было пусто. Ее охватили беспокойство и гнев. Забежав в дом, девочка закричала:

— Где? Куда дели? Я узнать хотела, а вы! Отец с удивлением спросил:

— Что где?

Мама стала ему объяснять:

— Это чудо притащило из болота лягушачью икру. Я споткнулась сегодня о ведро в кладовке, давно его потеряла, смотрю — а там кишмя кишат головастики. Ну, в болото унесла и вылила. Так что не пропали твои головастики. А в ведре с голоду погибли бы, — сказала она, обращаясь к дочке.

— Так я хотела посмотреть, как лягушки получаются, — кричала Люська с вызовом.

Отец захохотал:

— Так что, мать, может, ферму лягушачью заведем. Я слышал, что есть такие во Франции, там лягушек едят.

— Едят? — переспросила мама. — Не может быть!

— Все может. Французов же не зря «лягушатниками» звали на фронте. Ну, дочь, иди ко мне, — посадив Люську на колени, прижал ее одной рукой к себе. Та сразу успокоилась и доверчиво прильнула к отцу. — Слушай, как лягушки получаются.

Но она и так уже была вся во внимании, и отец начал рассказывать:

— Из икры получаются головастики, но это ты уже видела. Они растут. У них появляются передние

лапки, но задних еще нет.

— А что они едят?

— Личинки комаров, мошек, мух. Ну, в общем, все, что в болоте водится. Затем у них вырастают задние лапки, но хвост еще

не отпадает. Вот это уже ближе к лягушке. А уже потом, когда хвост отпадет, значит, выросла настоящая лягушка.

— А они полезные?

— Полезные. Они комаров едят. Ну, иди, побегай, а я съезжу быстренько, сети проверю.

Вечером Люська была на удивление послушной. Перед сном тщательно вымыла ноги и руки горячей водой. Мама намазала их сметаной, чтобы обмякли и зажили цыпки и царапины.

— Мама, мама!

— Что?

— У меня цыпки пикают.

— Как это? Не придумывай.

— Так они же цыпки, а цыплята пикают.

— Ложись в постель, спать пора, выдумщица.

Люська засыпала успокоенная. Теперь она знала, как лягушки получаются.

Последний шаман

По деревне разнесся слух: Семен Кыкин с Григорием и Никитой Натускиными добыли медведицу с медвежонком. И по всем правилам устраивают Медвежий праздник. Сам Семен принадлежал к шаманскому роду, когда-то могущественному и многочисленному. Детей с женой Дарьей у них не было, он жил в родной таежной деревне, занимался рыбалкой и охотой и ничем не отличался от других сельчан, разве что удачливостью да особым уважением со стороны ханты. Люська с подружкой Лидкой сговорились тоже пойти посмотреть на праздник. Они никогда еще такого не видели. Звук бубна и пение на хантыйском языке разносились над деревней, привлекая и создавая жутковатую таинственность.

Девчонки как-то неуверенно, с опаской подходили к избе.

Протолкнувшись между плотно стоявшими людьми, даже пришлось проползти между чьих-то ног, Люська оказалась впереди всех. В полутемной избе на столе, в широком деревянном блюде на лапах лежала голова медведицы, покрытая цветным платком. На глаза были положены старинные монеты. Вдоль стены на лавке сидели женщины в национальных платьях, повязанные яркими платками так, что они полностью закрывали им лица. И сколько Люська ни вглядывалась, никого не могла узнать.