Лютер Бербанк. Садовод-чудотворец

Когда этот посетитель сошел утром с поезда на пустынной маленькой станции, он случайно встретил старика, много лет работавшего у Бербанка. Узнав цель поездки незнакомого садовода, старик оживился: «Лютер Бербанк? О, я его знаю очень хорошо, очень давно знаю. У него раньше было большое, коммерчески поставленное садоводство, и у него были хорошие дела, но он его продал и теперь засаживает обширные пространства разной разностью. Весной любовно ухаживает за своими посадками, а когда наступает лето, он большую часть растений вырывает и сжигает. Именно сжигает! Слышали ли вы когда-нибудь о подобном сумасшествии? У него остается куча сорной травы, которую он готов продать, но я не дал бы ему за все и пятидесяти долларов. Теперь вы имеете представление о Бербанке!»

Рассказывая эту историю Бербанку, садовод с востока весело смеялся. Обойдя бербанковские сады, он выбрал из новинок семь растений и тут же положил за них на стол шесть тысяч долларов. Очень довольный этой сделкой, он после рассказывал Бербанку, что заработал на этом деле большие деньги. С тех пор этот садовод, а потом и его сыновья были постоянными покупателями бербанковских новинок.

Все растения, описанные в необыкновенном каталоге Бербанка, были им распроданы в течение одного года. И за ним упрочилась слава создателя новых растений, не меркнувшая, а все выраставшая с годами.

IV. ГЕНИАЛЬНЫЙ САДОВНИК

1. Как Бербанк выращивал растения

Знаменитый голландский ботаник Де-Фриз назвал Бербанка «гениальным садовником». Он высоко ценил Бербанка и, очевидно, не имел намерения обидеть его таким наименованием. Де-Фриз хотел подчеркнуть две бербанковские особенности: совершенно исключительный самобытный, проникновенный ум, идущий своим путем, и его почти полную теоретическую беспомощность, мастерство «от практики и таланта», но не вооруженное научными знаниями. Ведь садовник — это только практик, не понимающий и не умеющий объяснить, что и как происходит у воспитываемых им растений. Садовнику противопоставляют обычно садовода, ведущего работу с растениями на научных основах. В жизни, как во времена Бербанка, так и в наши дни, очень часто садовник-практик, владеющий в совершенстве всеми приемами ухода за растениями, их выращивания, не знает самых элементарных законов жизни и развития растительного организма, и, с другой стороны, очень не редок садовод, разбирающийся в важнейших жизненных проявлениях и запросах растения, но не умеющий правильно взять в руки садовый нож. Еще реже ученый ботаник бывает одновременно и натуралистом, широко охватывающим явления природы, и садоводом, имеющим все прикладные садоводственные знания, и хорошим садовником одновременно. Если б к тому же такой ученый ботаник, садовод и садовник обладал живым умом и талантом, то, наверное, смог бы выполнять сложные опыты перестройки растений, так как от него не ускользнула бы связь жизненных явлений растительного организма и способы направить их в желательную сторону.

В действительности, и натуралист-ботаник, и ученый садовод, и тем более садовник-практик чаще всего остаются односторонними в своей специальности.

Именно поэтому оригинаторство — создание новых растений — как профессия, требующая совершенно исключительных данных, казалось невозможным. Изменять растения, его особенности и свойства, отнимая или прибавляя произвольные отдельные его наследственные черты, — для этого действительно нужны обширные познания, а так как натуралисту-ботанику понятна чрезвычайная сложность процесса развития растения и устойчивость его наследственных свойств, то попытка произвольной переделки растения долгое время и казалась не заслуживающей серьезного внимания, пока самый механизм и материальная основа наследственности оставались почти совершенно не известными. Необычайно усложнялась задача произвольной перестройки растения для ученого натуралиста-ботаника еще и потому, что практика выращивания разнообразных растений и приемы их культуры ему по большей части представлялись областью хлопотливой и неведомой работы. Как в огороде развиваются растения, он знал, но какие для их выращивания нужны были особые приемы, основанные на этих сведениях, он не ведал.