Лютер Бербанк

Пытливая мысль заглядывала далеко в будущее, опережая слепую, лишенную научной помощи практику земледельцев. Наука времен Теофраста была бессильна помочь растениеводу перестраивать растения. Чем могла тогда быть полезна земледельцу ботаника, если самому Теофрасту приходилось опровергать слишком грубое утверждение своего великого учителя Аристотеля, сравнивавшего корни растения с головой животного, менее грубым предположением, что корневой аппарат подобен пищеварительному тракту?

Величайшие натуралисты древности начали создавать только букварь науки о природе. Они не имели понятия о наследственности организмов и ее материальной структуре, срывающей сложные закономерности сочетания и передачи разнообразных признаков и свойств организмов потомству.

Многие века практика растениеводства была предоставлена самой себе. Ростки научного знания древности были заглушены и вытоптаны феодалами-рыцарями средневековья. Натуральное хозяйство поддерживалось трудом крепостных рабов и потому оставалось на крайне низком уровне. Об улучшении культурных растений никто не думал: ни крепостные, ни их владыки — феодалы. И только после того, как возвысились и постепенно окрепли торговые, а потом и промышленные города, когда хлеб и другие произведения земли стали товаром, появился интерес к сортам хлебных злаков, фруктов и овощей.

С открытием Америки (в конце XV в.) во многих ботанических сочинениях и «травниках» появляется описание «индийского злака» — кукурузы, вывезенной из Америки и привлекшей внимание европейцев. Нередко наблюдавшиеся в одном початке различия рассматривались только как странная игра природы. Однако, как нам известно, Камерариус, доказав наличие мужских и женских органов у растений и поняв необходимость опыления для образования плодов, сразу оценил свое открытие как путь к искусственному созданию гибридов.

Камерариус писал: «Трудный и новый вопрос — может ли женское растение быть оплодотворенным мужским от другого вида, женская конопля — мужским хмелем; клещевина, у которой удалены тычиночные цветы,— опылением пыльцой турецкого злака (кукурузы), и которое из обоих произойдет от этого и в какой степени проросток будет изменен?»

Выдвинув перед научной и растениеводческой практикой своего времени такую смелую задачу, правда, более близкую к осуществлению, чем требования Теофраста, Камерариус опирался и на верно подмеченные многими наблюдателями природы факты естественной гибридизации, подобные разноцветности зерен в кукурузном початке.

Несмотря на ясное понимание практического пути гибридизации и верную оценку ее хозяйственного значения, Камерариусу не удалось осуществить на практике свои, теоретические предположения и расчеты.

Но чего не мог добиться вдумчивый и глубокий натуралист, сумел получить неутомимый практик, торговец и садовод Томас Ферчайльд, за которым закреплена историей науки слава получения первого искусственного гибрида..

На окутанных туманами островах «владычицы морей» — Великобритании — в начале XVII в. развивались оживленная торговля и промышленность, в гаванях приморских городов толпились корабли со всех концов земли, и отважные путешественники-ученые часто отправлялись через океаны к далеким берегам не столько ради научных исследований, сколько в поисках новых богатств, и наоборот — купцы и проповедники-миссионеры в результате длительных странствований привозили ценнейшие материалы и коллекции, обогащавшие науку. Купцы, чиновники, миссионеры, все возможные предприимчивые дельцы, военные моряки, все сколько-нибудь любознательные люди привозили к берегам Англии для ученых разнообразные и новые образцы растений, животных и минералов всех стран мира.

В то время описательные отделы науки о природе усиленно разрабатывались английскими учеными, но углубленными, серьезными исследованиями жизни растений (и животных) почти никто не занимался. Сельское хозяйство в Англии сосредоточивалось на животноводстве, пастбища считались более выгодными, чем поля, и естественные науки мало были связаны с земледелием. Счастливым исключением в области отсталого английского земледелия было только садоводство. Среди ботаников того времени было немало усердных садоводов, а практики-садоводы и просто любители часто опережали медленное развитие ботанической науки опытами и открытиями, которых ботаники не могли объяснить.

Томас Ферчайльд и был одним из таких практиков-садоводов, поддерживавшим широкие связи со многими учеными, которых интересовали растения лишь как предмет торговли. Он и сам был садоводом-предпринимателем, интересовавшимся прежде всего новинками растительного мира, дикими и культурными — безразлично, лишь бы новое растение могло стать выгодным товаром. Но Ферчайльд был, кроме того, и очень знающий садовод и флорист; он умел хорошо вести свои дела, заинтересовать любителей и знатоков, показывая им «товар лицом».