Лютер. Книга 1. Начало

— Короткие и очень аккуратно уложены — на такой вот проборчик. И еще набриолиненные.

— Откуда вы знаете?

— По запаху. Он этим моего деда напомнил.

— Выговор?

— Местный, лондонский.

— Вам известно, где он жил?

— Нет.

— Машина, на которой ездил?

— Не знаю.

— Номер телефона?

— Номера он менял. Осмотрительный, мерзавец.

— Вроде вас.

— Вроде меня.

— Как был одет?

— Одет прилично. Всегда при костюме с галстуком. Пальто. Такое, знаете, с воротником из другой ткани, вроде бархата.

— А сам он каков, если судить по поведению? Общительный или, наоборот, скрытный? Дружелюбный, агрессивный? Словом, какой?

— Да не знаю. Мужик как мужик. Мимо такого на улице пройдешь и не заметишь.

— Так, ладно, — кивает Лютер. — Значит, он хотел ребенка. Для чего, не говорил?

— Нет. Но на педофила не походил, это точно.

— Вы это уже дважды повторяете. Откуда такая уверенность?

— Вот попадаете вы, скажем, в незнакомый паб в незнакомом городке, но точно почему-то усекаете, что человек перед вами за столиком — полицейский…

— Понял. Но если он не педофил и не вхож был в вашу сеть, то откуда он знал, где и как вас найти?

— Через знакомого.

— Какого знакомого?

— Есть такой, Финиан Уорд.

— И где он, этот Финиан Уорд, живет?

— Теперь уже нигде. Рак печени. Умер еще на прошлое Рождество.

Лютер испытывает глухое отчаяние.

— А Финиан Уорд рассказывал вам, как они с Генри сошлись?

— Нет. Но Финиану я доверял. Человек он был хороший.

— Хороший. Только педофил.

— По наклонностям. Но не по поступкам. Человек он был по натуре очень трепетный.

— Итак, Генри Грейди отыскивает вас через Финиана Уорда. Говорит, что хочет ребенка, младенца. При этом он не педофил. Тогда младенец, наверное, для его жены?

— Я тоже так думал. Пока…

— Что — пока?

Биксби отводит глаза.

— Стив, пока что?

— Гм. — Стив сглатывает слюну. — В общем, я ему сказал, что младенца добыть нелегко. Они всегда при ком-то. Когда ребенку уже два или три года, непременно отыщется момент, когда он оказывается без присмотра. Но только не младенцы. Такого просто не бывает. Но он насчет всего этого был уже в курсе.

— А вы откуда знаете?

— Я его, грешным делом, пытался отговорить — ради него же самого, да и ради ребенка. Сказал, что единственно возможный способ добыть то, что он хочет — если уж у него такие проблемы с усыновлением, — это купить ребенка. Всегда ведь есть женщины, готовые свое чадо продать.

Нога Лютера мелко дрожит.

— Это вы так ему помогли?

— Ну да, советом. Я рассказал ему о человеке по имени Сава. Вы с ним знакомы?

— В общем, да, встречались. Ну и что потом?

— А потом он ко мне вернулся. Сказал, что ему не нужен ребенок от какой-нибудь там алкоголички, шлюхи, наркоманки или эмигрантки.

— Это почему же?

— Он сказал, что щенки без родословной не ценятся. Вот он и хотел себе ребенка с родословной.

— В каком, интересно, смысле?

— Ему нужны были хорошие родители, — поясняет Биксби. — Приятной внешности. Умные, состоятельные. Счастливые.

— Счастливые? Он так и сказал — счастливые?

Биксби отвечает кивком.

— Я ему разъяснил, что ничего не получится. Такие люди со своего младенца глаз не спускают. Так ему и сказал: это просто исключено.

— А он?

— Пошутил, что неосуществимых желаний не бывает.

— И каким это, интересно, образом он думал свое желание осуществить?

— Он сказал, что ему нужна женщина, — говорит Биксби.

— Для чего?

— Для отвода глаз. Потому что женщинам обычно доверяют.

Лютер сразу вспоминает о группе экстракорпорального оплодотворения, о той странной паре, которая уделяла слишком пристальное внимание Ламбертам. Наверняка, думается ему, в группе был тот самый человек, который называл себя Генри Грейди. Это имя отзывается у него во рту медным привкусом, привкусом крови и волнения. Сердце Лютера бьется сильно и быстро.

— И вы именно так поступили? Помогли Генри Грейди найти такую женщину?

— Да.

— Кто она такая?

— Милашка Джейн Карр.

— И где же мне найти теперь эту «милашку»?

— В тюрьме Холлоуэй.

— С каких пор она там?

— Месяца полтора уже. Возвращена под стражу.

— За что?

— За принуждение к сексу нацменьшинств, — поясняет Биксби. — Она пользовала местных темнокожих через веб-камеру. Оплата по факту просмотра.

Квартиру Лютер покидает на нетвердых ногах; Хоуи следует за ним, как на поводу.

— Вы в порядке? — официальным голосом спрашивает он.

— Я-то да, — отвечает она из-за его спины, — в общем и целом.

— А если не в общем и не целом?

— Шеф, вы только что применили силу к одному свидетелю. И запугивание — к другому.

— Что поделать. У меня, кстати, есть смягчающие обстоятельства.

— Не уверена, что закон их признает.

— В отношении педофилов признаёт.

Он исчезает в потемках лестничного колодца.

Хоуи задерживается ровно настолько, чтобы увидеть, как Лютер выходит из подъезда и направляется к автомобилю. Тогда она выхватывает сотовый и дрожащим от волнения голосом спрашивает начальника отдела Роуз Теллер.

— Это срочно! — говорит она.

Лютер погружается в мягкие объятия вечера. Он прекрасно понимает, что Хоуи обеспокоена происшедшим. Он решает ей все объяснить по дороге в Холлоуэй. И даже извиниться, если уж на то пошло.