Лютер. Книга 1. Начало

— Да медленно, — вздыхает Бенни. — Проверяю телефонные счета Ламберта, рабочие аккаунты. Внеслужебного флирта чего-то не вижу Ничего доподлинно интересного.

Лютер подтягивает к себе стул.

— А на Facebook никаких старых любовей не всплывает?

— Как раз сейчас пробиваем всех его друзей, — говорит Бенни. — Вот в эту самую минуту.

— Да, но это…

— Без малого три сотни человек.

— Триста… А этого ребенка нам нужно найти уже до конца дня…

— Ну а от меня-то чего ты хочешь?

— Когда расследуешь сексуальное преступление, то первым делом ищешь в районе какие-нибудь предшествующие прецеденты, верно? Оживление среди любителей заглянуть в чужие спальни, фетишистов, воришек нижнего белья, эксгибиционистов. Здесь же ничего подобного нет.

— Ну да…

— А потому тот, кто был сексуально озабочен настолько, — говорит Лютер, — что смог учинить такое с Ламбертами, по идее должен был уже состоять на учете; скорее всего, какой-нибудь местный шизофреник. Но что-то здесь не так, верно?

Он возится с бежевой клавиатурой своего компьютера, набивая команду пуска.

— Такие люди по максимуму выкладывают себя в сетях — на Facebook или где-нибудь еще. Полный профиль: кто мы, что мы чувствуем, что вытворяем… В общем, не знаю. Просто хочу удостовериться.

Бенни кивает, оборачивается к своему экрану. Спустя пару секунд раздается аккуратный стук в дверь и заходит Хоуи. В руке у нее папка.

— Утробные рейдерши, — сообщает она, прикрывая за собой дверь. — Женщины, которые похищают детей из утроб других женщин.

— Да, но это был мужчина.

— Босс, дослушайте меня.

Лютер всплескивает руками — мол, прошу прощения.

— Так вот, утробные рейдерши, как правило, женщины. Обычно старше тридцати лет, без криминального прошлого. Эмоционально незрелые, импульсивные, с низкой самооценкой. При этом стремятся, в их понимании, обрести ребенка взамен утраченного или того, которого не смогли зачать.

— Это так, — кивает Лютер. — Но при этом они ищут плод, что висит пониже и доступнее: уязвимых деклассированных, опустившихся женщин. Но никак не состоятельных организаторов бизнес-мероприятий.

— Согласна. Но я пошерстила ежедневник мистера Ламберта. Каждый четверг, в половину седьмого вечера, они встречались с — цитирую — ГПБ.

— ГП… Это еще что такое?

— Мы уже знаем, что миссис Ламберт долгое время проходила лечение от бесплодия. Кроме того, мистер Ламберт был консультантом и по линии терапии, и чего-то там еще. Поэтому мне подумалось, что ГПБ — это что-то вроде «группы поддержки борьбы с бесплодием». Так что я пошла по первой же ссылке, набрала указанный у него номер и…

— И?

— Набираю номер, а мне отвечают: «„Часовая башня“, служба по борьбе с бесплодием и ЭКО — экстракорпоральному оплодотворению». Я навела справки в Google — это в километре от дома Ламбертов.

— О чем это говорит?

— Если посмотреть на район охвата, то здесь сосредоточен контингент с доходом заметно выше среднего по стране. Это же, вероятно, относится и к тем, кто состоит в той самой группе. Но психотический эпизод может случиться у любой бесплодной женщины, неважно, состоятельна она или нет.

— Я все-таки не думаю, что это была женщина.

— Полностью согласна, — говорит Хоуи. — Но это группа, состоящая из супружеских пар. С большим процентом мужчин.

По ее улыбке Лютер чувствует, что сказано не все. Она протягивает ему ксерокопию страницы из ежедневника Тома Ламберта.

— Куда смотреть? — разглядывая лист, спрашивает Лютер.

Не вынимая листа у него из рук, она указывает на какую-то запись в рамочке.

— Последний раз они ходили на сбор группы полтора месяца назад.

Лютер, глядя на запись, понемногу расцветает улыбкой.

— Они продолжали посещать группу «бесплодников», — сообщает Хоуи, — даже когда беременность уже ясно просматривалась. Представьте: все эти отчаявшиеся пары…

— А тут вам Том и Сара Ламберт, — подхватывает Лютер. — Оба красивые, состоятельные, любящие друг друга. Да еще и с интересной работой… Так, одеваемся!

Хоуи, излучая улыбку, покидает кабинет. Лютер хватает пальто, но, уже наполовину одевшись, вдруг останавливается. Бенни смотрит на него.

— Жажда власти, — произносит Лютер. — Алчность. Зависть и ревность. Все эти ужасные вещи, которые мы проделываем друг с другом. Все это в итоге сводится к сексу, а секс приводит к появлению детей. Смотришь на дитя: оно — воплощение всего самого чистого в мире. Самого чистого и самого лучшего. Воплощение самой невинности. Но как только все это уживается вместе? Вся эта лютость во имя создания невинности… Тебе не кажется, что в этом кроется какое-то противоречие?

Бенни долго на него смотрит. А затем говорит:

— Если не возражаешь, я, с твоего позволения, забуду то, что ты только что сказал.

— Хорошо, — словно очнувшись, поспешно кивает Лютер, — конечно.

Застегивая на ходу пальто, он выходит, догоняя Хоуи.