Лютер: Первый из падших

Он заставил себя сосредоточиться на космодесантнике рядом с ним и заговорил, несмотря на то, что тот уже развернулся к двери.

— А где…

Легионер исчез, и дверь снова закрылась.

Дверь со скрипом отворилась, и внутрь шагнул другой человек. У этого волосы были длиннее, а подбородок и щеки — покрыты темной щетиной. Из-за происходящего у Лютера закружилась голова, и он опустил ее на руки, пытаясь прийти в себя. Он ощупал свое лицо — пальцы прошлись по морщинам… Бывший Великий Магистр Ордена прикусил губу и поднял глаза, почти ожидая, что незнакомец исчезнет. Но нет, он стоял, как и прежде, скрестив руки на груди и строго глядя на пленника.

На этот раз Лютер даже не пытался бороться с изменчивым потоком видений. Теперь он оседлал их, позволив захватить разум и нести его к месту назначения. Лютер не мог бы сказать, сколько мгновений или часов прошло до тех пор, пока блуждающие скалы противоречивых образов, наконец, не прекратили сталкиваться.

— Лютер.

Он поднял взгляд при звуке своего имени. Что-то было в этом человеке знакомое, несмотря на изменившуюся внешность. Лютер задумчиво потер подбородок, и тут его осенило. Имя. Юноша из Ордена… Нет-нет. Из Темных Ангелов. Один из последних рекрутов, посланных ко Льву перед Зарамундом и окончательным изгнанием…

— Кастагон?

Космодесантник выпрямился, его глаза резко сузились.

— Теперь меня зовут Пуриил. Кастагона больше нет. Я Верховный Великий Магистр Темных Ангелов.

— Но где Фарит?

— Мертв, — и снова поведение космодесантника выдало его волнение. — Он уже лет тридцать как умер.

— Надеюсь, он погиб достойно. С честью и в бою.

— Убит одним из предателей, — огрызнулся Пуриил. — Твоих предателей.

Лютер потер лоб, сильно обеспокоенный этим утверждением.

— Ордена больше нет. Фарит сказал, что Калибан уничтожен, а моих воинов унесла буря.

— Унесла, но не убила. Они пережили разгром, — Пуриил разжал руки и согнул пальцы. — Их признания были весьма… информативны. И все же основное мы сможем узнать только у тех, кто задумал предательство. Ты был их главарем. Это ты повел их по пути разложения.

В его разуме тотчас же вспыхнули старые аргументы: борьба за свободу, тирания Императора. Калибан, униженный и поглощенный хищным Империумом. Поколения детей, обреченных служить равнодушному к ним господину или увезенных умирать в войнах, начатых не ими.

Всего лишь предлоги. Оправдания для слабости.

— Прошлое мертво. И тебе не под силу его воскресить. — Лютер встал. Пуриил отступил на шаг, слегка приподняв кулаки. Бывший Владыка Ордена замедлил шаг, не приближаясь, и сцепил руки за спиной, дабы Темный Ангел не воспринял это как угрозу. — Если из случившегося и можно вынести какой-то урок, то он заключается в том, что всему приходит конец. И что амбиции смертных ничто по сравнению с играми богов…

— Молчать! — руки Пуриила поднялись еще выше, костяшки пальцев побелели от напряжения. — Не смей богохульствовать при мне!

— Богохульствовать? — Лютер усмехнулся и вернулся на свое место. — С каких это пор истина стала богохульством? Если ты хочешь поучиться у меня, то должен быть готов…

— Я тебе не ученик, а ты не учитель! — взъярился Пуриил. Он сделал два быстрых шага и ударил Лютера кулаком в лицо как раз в момент, когда тот поднял руки в попытке защититься. Хотя его тело усилили, Лютер не являлся полностью измененным легионером, и удар сбил его со стула. Он тяжело приземлился на каменный пол. — Это не урок, а исповедь, предательский ты пес!

Лютер осторожно поднес пальцы к лицу и потрогал щеку. Стрельнуло резкой болью: удар сломал кость. Он не решался встать, видя неприкрытую ненависть во взгляде своего мучителя. Грудь Пуриила вздымалась от глубоких вздохов, массивные плечи пригнулись, как у быка, готового снова броситься в атаку.

— Мою исповедь услышит лишь Лев, — закончил Лютер, присаживаясь обратно. — Я не давал тебе никаких клятв, Пуриил. Ты не имеешь права быть моим судьей.

— Разве? — Верховный Великий Магистр поморщился. — Это ты приказал убить тысячи моих боевых братьев.

Лютер отмалчивался, не собираясь соглашаться с обвинениями Пуриила. Тот некоторое время угрюмо смотрел на него, затем отошел к двери.

— Мы доберемся до истины, Лютер. Мы еще поговорим. — Лютер начал было подниматься, но еще до того, как дверь закрылась, видение исчезло вновь.

Пуриил — он выглядел очень взволнованным — на мгновение появился в дверном проеме, исчез, а затем снова появился в комнате, закрыв за собой дверь. Каждое изменение в пространстве сопровождалось ощущением декомпрессии, резкой болью в щеке и свистом в ушах.

Лютер окончательно утратил чувство реальности и рухнул на пол. В его висках пульсировала кровь.

— Ты убеждал магистра Фарита, что можешь видеть будущее, — сказал Пуриил. Сейчас он казался не таким напряженным. Его волосы снова были коротко острижены, а лицо выбрито начисто. Лютер начал собирать воедино осколки воспоминаний о событиях прошлого. Каждый скачок его сознания был своего рода переходом во времени.

— Будущее? Я с трудом удерживаю свои мысли в настоящем…

— Значит, это ложь.