Лиутпранд Кремонский - АНТАПОДОСИС; КНИГА ОБ ОТТОНЕ; ОТЧЕТ О ПОСОЛЬСТВЕ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ

V. Я ответил ему: «Мой государь вступил в город Рим не силой и не как тиран, но освободил его от тирана, более того, от ига тиранов. Разве не правили им дети [блудниц]?¹⁸ Или, что еще гнуснее и постыднее, сами блудницы? Я полагаю, что твоя власть, вернее власть твоих предшественников, которые лишь по имени зовутся римскими императорами, но не являются ими на деле, тогда спала. Если же у них была реальная власть, если они были римскими императорами, то почему оставили Рим во' власти блудниц?¹⁹ Разве не были одни святейшие папы изгнаны, а другие до того утеснены, что не имели ни хлеба насущного, ни возможности творить милостыню? Разве не посылал Адальберт оскорбительных писем императору Роману и Константину, твоим предшественникам? Разве не грабил он, как разбойник церкви святейших апостолов? Кто из вас, императоров, движимый рвением к Богу, позаботился о том, чтобы отомстить за это гнусное преступление и вернуть святой церкви ее положение и собственность? Вы пренебрегли этим, но не пренебрег мой государь, который, от краев земли поднявшись²⁰ и придя в Рим, изгнал нечестивцев и вернул наместникам святых апостолов их власть и все почести. Позднее тех, которые восстали против него и господина папы, он в соответствие с указами римских императоров Юстиниана, Валентиниана, Феодосия и прочих казнил, удушил, повесил и отправил в изгнание, как клятвопреступников и святотатцев, пытавших и грабивших своих государей пап; если бы он этого не сделал, то сам оказался бы нечестивым, неправедным и жестоким тираном. Известно, что Беренгар и Адальберт, став его вассалами, приняли Итальянское королевство вместе с золотым скипетром из его рук и под присягой, в присутствии твоих слуг, которые до сих пор живы и обитают в этом городе, обещали ему верность²¹. И, поскольку они по наущению дьявола, нарушили эту присягу, он справедливо лишил их королевства, как предателей и мятежников; да ты и сам поступал точно также с теми, которые были твоими подданными, а затем восстали».

VI. «Однако, - сказал [Никифор], - это отрицает вассал²² Адальберта». А я ему говорю: «Если он говорит иное, то пусть завтра один из моих воинов докажет, согласно твоему приказу, правоту нашего дела в поединке». «Допустим, - сказал [император], - он, как ты говоришь, поступил справедливо. Но объясни, почему он с огнем и мечом вторгся в пределы моей империи? Мы были друзьями и собирались посредством брака заключить нерушимый мир».

VII. «Земля, - отвечал я, - которая, как ты говоришь, принадлежит твоей империи, судя по ее народу и его языку, относится к Итальянскому королевству. Ее держали в своей власти лангобарды; Людовик, император лангобардов и франков, освободил ее из рук сарацин, перебив их во множестве²³. Но и Ландольф²⁴, князь Беневента и Капуи, подчинил ее и удерживал в своей власти 7 лет. И до сего дня не ушла бы она от его службы и от ига его преемников, если бы император Роман не купил дружбу нашего короля Гуго, дав ему огромную сумму денег²⁵. Это и было причиной того, что он заключил брак между своим одноименным внуком и незаконнорожденной дочерью²⁶ нашего короля, того самого Гуго. И, как я вижу, ты приписываешь моему государю не милость, но бессилие из-за того, что он после приобретения Италии и Рима оставлял ее за тобой столько лет. Узы дружбы, которые, как ты говоришь, вам хотелось создать посредством брака, мы рассматриваем как хитрость и коварство. Ты требуешь перемирия, которое не заставит ни тебя требовать, ни нас подчиняться. Однако, чтобы обман был разоблачен, а истина не была продана, мой государь отправил меня к тебе, чтобы, если ты желаешь, отдать за моего государя, вернее за его сына, августейшего императора Оттона, дочь императора Романа и императрицы Феофано²⁷, то подтвердил бы это передо мной клятвой, а я, в обмен на эту милость, подтвердил бы клятвой, что мой господин сделает для тебя то-то и то-то²⁸, и еще больше сделает²⁹. Но мой господин уже передал тебе, как своему брату, лучший залог дружбы, а именно: [уступил] тебе по моему настоянию, - хоть ты и говоришь, что от этого предложения происходит только зло, -всю Апулию, подчиненную его власти³⁰. Свидетелей этого дела столько, сколько жителей во всей Апулии.

VIII. «Прошло, - сказал Никифор, - уже два часа; пришла пора провести торжественную προελευσις³¹, то есть процессию. Будем делать то, что надлежит. Когда будет подходящее время, мы ответим на твои слова».

IX. Да не будет мне в тягость описать προελευσιν, а моим государям услышать о ней. Огромная толпа торговцев и простых людей, собравшаяся в этот праздник для торжественной встречи и восхваления Никифора, заняла обе стороны дороги от дворца до св. Софии³², образуя как бы стену; впрочем, ее сильно безобразили довольно тонкие щиты и жалкие копья, которые люди держали [в руках]. В довершение этого безобразия большая часть черни шла во славу его босиком. Я думаю, что так они рассчитывали еще больше украсить свою священную προελευσιν. Но и вельможи его, которые проходили вместе с ним через эту плебейскую и босоногую

.