Лиутпранд Кремонский - АНТАПОДОСИС; КНИГА ОБ ОТТОНЕ; ОТЧЕТ О ПОСОЛЬСТВЕ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ

XXXI. 19 июля я наблюдал из ненавистного дома, как он отправлял этот собранный флот⁹⁰. 20 июля, в день Вознесения пророка Илии на небо, который легкомысленные греки празднуют сценическими играми, он велел мне прийти к нему и сказал: «Наше императорское величество намерено вести армию против ассирийцев, а не против христиан, как твой господин. Еще в прошлом году я хотел это сделать, но услышав, что твой господин желает вторгнуться в земли нашей империи, мы, оставив ассирийцев, обратили наши поводья против него; навстречу нам в Македонии вышел его посол, венецианец Доминик⁹¹, который с большим трудом и терпением убедил нас вернуться, клятвенно уверив нас, что твой господин никогда не будет думать об этом и никогда этого не сделает. Возвращайся домой», - когда я услышал это, то сказал про себя: «Слава Богу!», - «и объяви своему господину то-то и то-то⁹²; если он даст мне желанное удовлетворение, возвращайся назад».

XXXII. Я ответил: «Пусть твое святейшее величество велит мне тут же помчаться в Италию; как только мой господин выполнит то, что желает твое величество, я с радостью вернусь к тебе». Впрочем, ирония, с которой я это сказал, - увы! - не укрылась от него. Ибо, улыбаясь, он кивнул головой и приказал мне, склонившемуся до земли и собиравшемуся уходить, оставаться снаружи и прийти к нему на обед, сильно пахнувший чесноком и луком и обильно приправленный маслом и рыбным соусом; в тот день я вознес множество молитв о том, чтобы он соизволил принять мой дар, которым часто пренебрегал.

XXXIII. Когда мы сидели за его длинным узким столом, покрытым [скатертью] на паллинг⁹³ в ширину, - в длину же лишь наполовину, - он издевался над франками, именем которых называл как латинов, так и тевтонцев, и просил меня рассказать - в каком месте расположена столица моей епархии и чьим именем она названа. Я сказал ему; «Кремона, близ Эридана, царя [всех] италийских рек⁹⁴. И, так как твое императорское величество отправило туда хеландии, да будет к моей пользе то, что я увидел и узнал тебя! Даруйте мир месту, которое может сохранить благополучие лишь благодаря тебе, ибо не в состоянии тебе сопротивляться!». Но этот коварный тип понял, что я сказал это είρωνικώς⁹⁵, и со смиренным выражением лица пообещал, что так и сделает; и он поклялся мне честью его священной империи, что я не пострадаю от болезни, но с благоденствием и быстротой прибуду в порт Анконы с его хеландиями. И в этом он поклялся мне, ударяя себя пальцами в грудь.

XXXIV. Но заметьте, сколь нечестиво он поклялся. Это было сделано и сказано 20 июля, в понедельник; так вот, с того дня и до самого 24 июля я не получил от него ни куска хлеба, тогда как в Константинополе был столь сильный голод, что и за три золотых не мог я достать еды для 25 моих спутников и 4-х греческих стражей. В среду Никифор покинул Константинополь, собираясь отправиться против ассирийцев.

XXXV. В четверг его брат вызвал меня к себе и обратился с такими словами: «Святейший император уехал, а я по его распоряжению остался ныне дома. Скажи мне теперь, имеешь ли ты желание видеть святейшего императора и нет ли у тебя чего-либо, что ты еще не сообщил?». Я ответил ему: «У меня нет причин ни видеть святейшего императора, ни сообщить ему что-то новое; об одном лишь прошу: чтобы меня, согласно обещанию святейшего императора, на хеландиях доставили в порт Анкону». Услышав это, он начал клясться, что выполнит это, головой императора, - ибо греки всегда готовы поклясться чьей-либо головой⁹⁶, - собственной жизнью, детьми, которых, если он говорит правду, да сохранит Бог. Когда я спросил его: «Когда?», он ответил: «Скоро; но императора сейчас нет; когда же император вернется, делонгарис⁹⁷, в чьих руках находится вся сила флота, позаботится о тебе». Обманутый этой надеждой я, радостный, ушел от него.