Лиутпранд Кремонский - АНТАПОДОСИС; КНИГА ОБ ОТТОНЕ; ОТЧЕТ О ПОСОЛЬСТВЕ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ

XLIII. Названный Ипполит пишет также, что не греки, но франки сокрушат сарацин. Сарацины, воодушевленные этим пророчеством, вступили 3 года назад близ Сциллы и Харибды в Сицилийском море в битву с патрикием Мануилом, племянником Никифора¹¹³; разбив огромные его силы, они схватили его самого и, отрубив голову, повесили; когда же они взяли в плен его друга и соратника, существо среднего рода¹¹⁴, они сочли для себя недостойным его убивать, но продали его, связанного и изнуренного длительным заключением, за столь высокую цену, за какую никого из людей такого рода никогда не покупал ни один здравомыслящий. И с не меньшим духом, вдохновленные тем же пророчеством, они, спустя малое время, выступили против магистра Эксакионита¹¹⁵; обратив его в бегство, они полностью разгромили его силы.

XLIV. Была также и другая причина, заставившая Никифора вести войско против ассирийцев. Ибо всю землю аргосцев в это время по воле Божьей поразил столь сильный голод¹¹⁶, что 2 павийских секстария¹¹⁷ пшеницы нельзя было купить за 1 золотой, и это там, где будто бы царит изобилие. Это несчастье, усугубленное грызунами, он усилил еще тем, что во время урожая скупил все зерно тамошних земель, давая несчастным землевладельцам самую низкую цену. И когда он то же самое проделал в Месопотамии, где урожай был гораздо больше из-за отсутствия грызунов, количество собранного им зерна равнялось количеству песка в море. Итак, когда из-за этих постыдных проделок всюду свирепствовал голод, он под предлогом ополчения собрал 80 тысяч человек и в продолжении месяца продавал им хлеб по два золотых там, где купил за один¹¹⁸. Таковы, мой государь, основания¹¹⁹, побудившие Никифора двинуть нынче войска на ассирийцев. Но какие там войска? Воистину, говорю я, это не люди, но лишь подобия людей, которые храбры лишь на язык и чья рука холодна в брани¹²⁰. Никифор смотрит в них не на качество, но лишь на количество. Это крайне рискованно и он слишком поздно раскается, когда толпа негодных воинов, воодушевленных лишь своей численностью, будет сокрушена горсткой наших, которые знают военное дело, более того, жаждут битвы.

XLV. Когда вы осаждали Бари, всего лишь 300 венгров захватили у Фессалоники 500 греков и увели их в Венгрию. Это обстоятельство, ввиду успешного завершения, побудило 200 венгров неподалеку от Константинополя, в Македонии, сделать то же самое; правда, 40 из них, неосторожно возвращаясь домой через узкое ущелье, были взяты в плен. Никифор освободил их из заключения и, украсив самыми дорогими одеждами, сделал своими телохранителями и защитниками, а затем взял с собою против ассирийцев. Однако, что у него за войско, вы можете догадаться по тому, что во главе прочих [у него] стоят венецианцы и амальфитане!

XLVI. А теперь, оставив все это, послушайте, что случилось со мной. 27 июля в Умбрии, за пределами Константинополя, я получил у Никифора разрешение вернуться к вам. Но когда я прибыл в Константинополь, патрикий Христофор, евнух, правивший там вместо Никифора, передал мне, что я не смогу сейчас уехать, ибо сарацины завладели морем, а венгры сушей; что мне надлежит ждать, пока они не уйдут¹²¹. Однако и то, и другое - увы! - было ложью. Тогда же были приставлены стражи, которые не позволяли мне и моим людям выходить из моего же дома. Латиноязычных бедняков, которые пришли ко мне ради милостыни, они схватили и либо убили, либо бросили в тюрьму. Моему греколону, то есть знавшему греческий язык, они не разрешали выходить даже за продуктами; это разрешалось только моему повару, не знавшему греческого языка, который, общаясь с продавцами, объяснялся лишь знаками, на пальцах и кивками головы, и на 4 монеты покупал столько же, сколько греколон на одну. И когда бы кто-либо из моих друзей ни послал мне немного пряностей, хлеба, вина, плодов, они все это выбрасывали на землю и отсылали посланника назад, изрядно наградив его тумаками. И если бы Божья милость не приготовила предо мною трапезы в виду врагов моих¹²², то мне оставалось бы только принять смерть. Но тот, кто допустил искушение, милостиво даровал мне терпение¹²³. Такого рода бедствия томили меня в Константинополе с 4 июня до 2 октября, то есть в течение 120 дней.