Льются слова, утекая в песок...(СИ)

Глеб молчал – не так уж и долго, как показалось Тане, но всё равно его ответ, прозвучавший спустя несколько мгновений, прозвучал достаточно привычно:

- Знаешь ли, Гроттер, если ты так желаешь, то могу начать прямо сейчас.

Таня хотела сказать, что совершенно ничего не желает, но поняла, что на Бейбарсова подобное восклицание вообще вряд ли сработает. Она недовольно вздохнула и потянулась к какому-то тонкому, атласному халату, который валялся на полу, а после вновь промолвила, стараясь говорить как можно более спокойно:

- Немедленно покинь мою комнату.

Бейбарсов хмыкнул, но наконец-то выполнил настойчивую просьбу, заодно прихватив за собой ещё и поднос, чтобы Таня часом не пролила на себя ничего. Спустя минут пять он вновь вернулся, но Гроттер была уже практически одета, понимая, что у неё не так уж и много времени.

- Ты, вижу, скоро пойдёшь на рекорд, - окинув Таню взглядом, усмехнулся парень. – А я был уверен в том, что девушки одеваются долго.

- Не в компании хамов, - мрачно отозвалась рыжеволосая. – Впрочем, говори что хочешь – просто оставь меня и позволь наконец-то вернуться в Тибидохс.

Она уже и не помнила, откуда её вытащил Бейбарсов, почему оказалась тут – только первая история назойливо крутилась в голове.

Бейбарсов, не позволив Тане с гордо поднятой головой пройти мимо него, схватил девушку за талию, возвращая её на прежнее место, а после вновь прижал к стене, подаваясь вперёд и словно мимолётно прикасаясь к губам Гроттер.

- Ты меня любишь, - протянул он.

- Ничуть, - резко ответила Таня. В ней вместо миролюбивого настроения проснулась привычная воинственность, слишком сильная, чтобы это было нормальным явлением, и рыжеволосая даже рванулась, а после, осознав, что Бейбарсов не отпустит её просто так, выпалила, сама не зная, что говорит. – Сколько бы ты не волочил меня по всевозможным книгам, сколько бы не заставлял и не принуждал, я всё равно никогда не полюблю тебя.

- Почему же? – Глеб практически незаметно нахмурился, но Таня не придала этому совершенно никакого значения, словно Бейбарсов оставался всё таким же спокойным и уравновешенным.

- Потому что в тебе нет ни капельки добра.

Таня, пожалуй, уже и пожалела о сказанном – но было поздно.

- Значит, я буду таскать тебя по историям до тех пор, пока ты это добро не увидишь, - грубо сжимая её запястья, прошипел Бейбарсов. – Или пока до конца не потеряешь собственное.

Таня зря думала, что у него нет книги.

Мелкие строчки царапинами появлялись на стене, а некоторые строчки даже задевали кожу её рук, оставляя тонкие и быстро заживающие полоски…

Ей было всего-навсего шестнадцать лет, и сегодняшний день обязан был послужить тем моментом, когда она окажется на поверхности.

Старшая сестра – точнее, одна из старших сестёр, - радостно кружилась вокруг, кажется, расчёсывая её длинные, кудрявые рыжие волосы. В воде они ложились великолепными волнами и создавали какое-то непонятное впечатление огненного ореола. Из-за этого папа всегда говорил, что его доченька родилась не в той стихии, но она не хотела слушать.

Тане было грустно. Она ждала того момента, когда сможет показаться наверху, очень долго, а сегодня был слишком холодный день. У людей это называлось зимой – море не замерзало, поэтому у неё был шанс вынырнуть на поверхность, но девушка всё равно до конца не верила в то, что всё получится.

Ей хотелось спрятаться от сестёр, от отца, не плыть сегодня наверх – но радостное празднование, сплошная эйфория, затопившая всё вокруг, не позволяла просто так сбежать куда-то, и девушка подчинилась.

Сейчас её тоже уже охватил поток той самой неконтролируемой радости, которая казалась совершенно ненормальной в сравнении с тем, что должно было быть. Гроттер-младшей хотелось взмыть вверх, оказаться там, где можно вдохнуть не воду, а воздух, и она уже поднимала голову, мечтая увидеть, что там.

Рыжеволосая пыталась успокоиться и подчиниться собственным глупым счастливым мыслям, но ничего не получалось. Торжественность момента не позволяла спокойно дышать – и молодая русалка поднимала глаза к небу, вот только сплошная вода вокруг окружала её.

- А как там, наверху?

Прежде девушка не стремилась туда. Она любила море, и ей не нужна была поверхность. Тане нравилось слушать, как тихо плавают рыбы, как шумит что-то где-то далеко-далеко, любоваться на свой маленький морской сад, в котором она бывала практически каждый день.

Сёстры говорили, что наверху красиво, но Гроттер-младшая не верила в то, что бывает что-то красивее её садика. Она восхищалась великолепными скульптурами, которые часами могла отчищать от зелёной тины. Она радовалась странным картинам с чуть размытыми красками, просочившимися водой, на которых могла рассмотреть какой-то силуэт…

- Ты должна увидеть это сама. Никто не может сопровождать тебя во время этого замечательного видения, - улыбнулась самая старшая сестра, перебирая её волосы – и девушка кивнула.

Пора.