Люциана. Трилогия

— Не пытайся обмануть меня. — в голосе Камиллы не было злости. Она излучала нежность и сострадание. — Я не отпущу тебя. Если я сделаю так, как ты просишь, то ты вряд ли доживешь до своего первого полнолуния. Я слишком долго была одна. Я не хочу потерять тебя, так и не узнав, какими бывают твои глаза, когда ты не злишься. Я ждала тебя много лет. Я не знала, каким ты будешь, но ты…. Ты превзошел все мои ожидания. Ты не просто красив и умен, ты благороден, справедлив, силен, и чист душой, ты умеешь любить и сражаться за свою любовь. Я ценю это и рада, что выбрала именно тебя.

— Почему я не готов разделить твою радость? — мрачно усмехнулся Вадим. — Отпусти меня. Я никогда не стану тебе даже другом. Не будешь же ты все время держать меня здесь?

— Нет, не буду. Я прячу тебя от других. От тех, кто придет за тобой, чтобы убить. Если я освобожу тебя, ты сам пойдешь на встречу своей смерти. Самое безопасное место — здесь, со мной.

— Противно слушать. Я словно очутился в ужастике с элементами сопливой мелодрамы. Ну, убьют меня, будет другой.

— Я не готова ждать еще тысячу лет.

— Почему тысячу? — переспросил Вадим. — Еще одна бестолковая легенда? А, если я не выживу?

— Я уже говорила, что выживешь, и закроем эту тему. Я устала повторять одно и тоже. Осталось всего две недели. Возможно, они станут самыми длинными и трудными для тебя, но я помогу. — Она подошла к клетке и, просунув хрупкую ладошку, провела ею по щеке Вадима. — Я знаю, что ты не причинишь мне боли. — прошептала она. — Хочешь, я принесу воды и помогу тебе умыться?

На какое-то мгновение, мужчина попался в плен прекрасных женских глаз, которые затягивали его в ласковый омут, полный обещаний и нежности. Рыжие волосы красиво огибали тонкое лицо с правильными чертами лица, кожа казалась белее снега, губы призывно улыбались, маня и соблазняя. Но в этот момент перед мысленным взором Вадима возникло другое лицо, с зелеными, как весенняя трава глазами.

— А туалет ты мне тоже принесешь? — жестко спросил он, сделав несколько шагов назад. Губы Камиллы обиженно дрогнули, рука безжизненно опустилась.

— Ты жесток. — прошептала она сквозь слезы. — Но я прощаю тебя. Ты имеешь право на свою злость.

На некоторое время Камилла вышла из комнаты, оставив Вадима одного. Он несколько раз прошелся вдоль своей тюрьмы, составлявшей не более пяти квадратных метров. К чему-то он вспомнил, что по российскому законодательству на каждого человека должно приходиться минимум шесть квадратных метров жилой площади. А у него всего пять, и те без всяких удобств. Погоревав, он лег на промятый матрац и попытался задремать, чтобы хоть как-то отгородиться от страшной реальности. Вадим знал, что Камилла заходит в его клетку, когда он спит, приносит еду, воду и чистое белье. Он мог бы притвориться спящим и сбежать, но знал, что ему не удастся это сделать. Физически она была гораздо сильнее и быстрее его, не смотря на хрупкую комплекцию. Безвыходное и унизительное положение пленника наполняло его душу справедливым гневом. Повиноваться женщине, быть слабее ее — разве это не самое отвратительное, что может произойти с мужчиной.