Люций: Безупречный клинок (ЛП)

Люций завыл от радости, снимая шлем и наслаждаясь тем, как чёрная кровь бежала из его ушей от криков рапторов. Пожиратели Миров все еще превосходили их числом, но теперь острия клинков XII легиона были не в состоянии окружить или разорвать на части группировку Люция. Вечный сделал несколько ударов хлыстом, оторвав руку у атакующего берсеркера, от которого он смог ловко увернуться. Еще несколько ударов плетью пришлись на подколенные связки Пожирателя Миров, и тот рухнул.

Раптор, чьи доспехи были расписаны извращенной и искривленной пародией на геральдику Белых Шрамов, ударил в спину Пожирателя Миров. Язвительный ястребиный смех раздался из вокс-решетки воина. Он медленно оторвал голову легионера от плеч, прежде чем запустить свой прыжковый ранец и взмыть обратно в воздух.

Сражение вокруг Люция возросло до крещендо, но сразу же затуманилось до отдаленной тишины. Он сфокусировался на одинокой фигуре, наблюдавшей за битвой с разрушенной надстройки «Бойцовой псины».

Даже на расстоянии мечник различил царственную властность в его манере держаться. Броня воина была украшена не менее грубо, чем у любого военачальника XII легиона, но на самом деле внимание Люция привлекла сдержанность неизвестного. То, как он вёл себя вдалеке от битвы, несмотря на прихоти Гвоздей Мясника, говорило Вечному, что они должны сразиться. Его взгляд упал на массивный топор с двумя лезвиями, который так легко держал Пожиратель Миров. Разум Люция пылал, перебирая все возможности предстоящей битвы.

Вечный послал группировку для набега на XII Легион за рабами, не соизволив в тот момент принижать себя уничтожением псов Кровавого Бога и сброда дегенератов. Но и тут бессмертная старуха Судьба вмешалась, приведя его сюда. Пристальный взгляд на чемпиона XII легиона, истинного родственного ангела, павшего во тьму, разжег одержимость Люция. Он вполне может оказаться забавным развлечением. Кратковременным вызовом бесконечной скуке. Вполне возможно, даже совершенным убийством.

Люций проигнорировал взрыв перегруженного прыжкового ранца одного из Рипакс, который обдал мечника осколками и кровью. Лаэранский клинок беспорядочно мелькал вправо и влево, рассекая мечущихся воинов перед Вечным, словно тот шел через густую флору непроходимых джунглей. Его взгляд не отрывался от ждущего на хребте разбитого корабля чемпиона, а рот наполнился слюной в предвкушении убийства.

Кризитий убил последнего Пожирателя Миров на горе трупов, вонзив острие в вокс-решетку шлема. Он вытащил меч, наблюдая за падением трупа. Сгибая руку, он стиснул зубы, борясь с оцепенением обрезанных кабелей в мышечном пучке волокон брони. Воин боролся с сильной усталостью, окутавшей его конечность после нескольких часов безжалостного ближнего боя.

Двое братьев стояли рядом на холме из трупов. Гандлеон припал на колено, сильно истекая кровью от удара топора, снесшего большую часть левой стороны лица. Даже трансчеловеческая физиология и неестественная способность восстанавливаться, дарованная тем, кто подчинялся первобытным силам варпа, не смогли остановить темно-красные реки, проливающиеся на его броню. Поверхность этого демонического мира, скорее всего, станет последним, что он увидит.

Доспехи второго брата, Андарота, были так же сильно разрушены, как и доспехи Кризития, но это не сломило воина. Око сильно затронуло его, из–за чего рваные дыры в его броне быстро начали заполняться серебристым, похожим на кость веществом, соединяясь с другими ребристыми шрамами, рассекавшими доспех словно молнии. Андарот осклабился острыми зубами, которые обрамляло безволосое лицо с гладкой пурпурной кожей. Он потянулся, утирая с лица пролитую кровь, и судорожно вздохнул, вдыхая металлический аромат.

Кризитий отвернулся от брата и стал пробираться вниз по груде мертвых тел Пожирателей Миров. Его когтистые сабатоны крушили и раздирали и без того разрушенный красный керамит, однако некоторые доспехи всё еще издавали жужжащий звук силовых приводов, которые заглохли из–за недостатка питания или критических отказов внутренних систем. Через каждые несколько шагов он спотыкался о труп брата. Каждый из трупов являлся воплощением страдания и жестокости. Чаще всего сыновья Ангрона раздирали их голыми руками. Пурпурные культи, безногие и безголовые тела перемешались с красной, грязной бронзой. Перед ним валялась когтистая перчатка с торчащими по краям кусочками разорванного мяса. Поодаль лежала часть черепа с куском лица, пробитого и разорванного зубьями цепного оружия.

Кризитий перепрыгнул последний участок, приземлившись в облако разноцветной пыли. Андарот соскользнул вниз по насыпи с ликующим криком, грациозно остановившись рядом со своим братом-мечником. Позади них раздался треск и лязг, когда Гандлеон с глухим стуком рухнул на землю слева от Кризития. Он не поднялся.

Андарот приблизился к Гандлеону, подтолкнув распростёртое тело носком сабатона. Он повернулся назад к Кризитию и, пожав плечами, безразлично улыбнулся, после чего указал на сражение своим заколдованным клинком.

— Ну что, идём?