Люция. Спасенная

В сердце Рахили зародилась надежда. Аль-Шифа переводила взгляд с одного присутствующего на другого: сначала взгляд ее был пустым, но постепенно в нем появилось нетерпение. Наконец она прямо уставилась на своего хозяина. Давид выжил вовсе не благодаря помощи своего бога, а благодаря ее помощи, Аль-Шифы! И она хотела оставить этого ребенка себе! Вениамин фон Шпейер поймал ее взгляд и понял, о чем она думает. Тем не менее он пожал плечами.

– Всевышний, без сомнения, счел бы такой поступок знаком доброты и благодарности. Но как ты себе это представляешь, Сара? Ты не можешь принять христианского ребенка как своего собственного. А ты, Аль-Шифа, даже не спрашивай! И вообще, госпожа Рахиль, вы уже покрестили ребенка? Если нет, то пора. Иначе с вами могут произойти большие неприятности!

– Ай, да кто вообще станет думать о бедной крошке? – снисходительно заметила Рахиль. – Крестили ее или не крестили – кому какое дело? Если бы я не забрала ребенка, его прекрасные крестные утопили бы его, как котенка!

– Никто не станет думать о ребенке до тех пор, пока его никто не видел, – возразил ей фон Шпейер и пристально посмотрел в лицо младенца. – Но как только он где-нибудь появится, люди начнут задавать вопросы. И очень скоро выяснится, что никакая иудейка его не рожала. И мусульманка тоже! – Он повернулся к Аль-Шифе. Она, похоже, покорилась судьбе и лишь молча гладила младенца. В глазах ее больше не горел мятежный огонь. Аль-Шифа прекрасно осознавала границы своих возможностей. Ни у нее самой, ни у ребенка в Майнце будущего не было.

– Но, в принципе, реб Шпейер, вы бы согласились воспитывать ее? – Рахиль была не из тех, кто легко опускает руки. – Что, если бы ей нашли приемную мать-христианку? – И хотя Рахиль обращалась к Вениамину как к главе семьи и хозяину дома, смотрела она на Сару. Молодая мать уже улыбалась чужому ребенку. Аль-Шифа быстро сообразила, что к чему, и положила младенца рядом с хозяйкой, чтобы та могла рассмотреть его поближе. И Сара внезапно обнаружила, что в каждой руке у нее по младенцу.

– В принципе, да… – нерешительно произнес фон Шпейер. Он тоже заметил, как засияли глаза Сары, но для него это означало скорее не надежду, а затруднения.

– Что ж, давайте тогда спросим помощницу вашей кухарки, – решительно предложила Рахиль. – Она ведь христианка, не так ли? В любом случае она постоянно крестится, даже если больше ничего не делает. Где вы вообще ее взяли? Мне она не кажется старательной и трудолюбивой.

Вениамин улыбнулся:

– Сара снова проявила излишнее добросердечие. Как-то раз к дверям нашего дома подошла женщина и попросила взять ее дочь в услужение. Она не очень умна, но вторая по старшинству из десяти детей, и ей нужна была работа. А чтобы носить воду и зажигать свет в Шаббат, много понимания не нужно…

Почти в каждой иудейской семье была прислуга из числа христиан. В Шаббат – субботу – они избавляли своих господ от необходимости выполнять обычные дела по хозяйству, что иудеям было запрещено по религиозным соображениям.

Рахиль кивнула.

– Если у нее десять детей, то какая разница – одним больше, одним меньше… – рассудила она, взглянув на своего подкидыша. – Мать семейства с удовольствием возьмет малышку на постой за несколько пфеннигов. А когда ее дочь придет на работу, она принесет младенца с собой. Она ведь живет дома, не так ли?

Сара кивнула:

– Конечно. Гретхен уходит домой каждый вечер. Сами понимаете…

Иудеям было запрещено размещать слуг-христиан под своей крышей.

Рахиль просияла:

– Ну вот! Где десять, там и одиннадцать! И никто не спросит, откуда они взяли нового младенца, поскольку все давно сбились со счета. Как полагаете, реб Вениамин? Вы поговорите с девочкой?

Аль-Шифа, почти не веря своим ушам, схватила ребенка, с которым она уже успела попрощаться. Вениамин фон Шпейер заметил, какими глазами она смотрит на младенца. Хозяин дома был перед ней в долгу. Без ее вмешательства его сын тогда бы не выжил.

Наконец фон Шпейер кивнул.

– Тогда придумайте ей имя. – Он встал и отправился на поиски служанки, которая, вероятно, уже сладко спала у печки. Шпейерам приходилось чуть ли не силой отправлять девочку домой каждый вечер. Действительно ли они совершили хороший поступок, решив добавить в ту семью еще и подкидыша? Родной дом Гретхен явно не мог похвастать ни теплом, ни безопасностью.