Лютый

И это звучало так заманчиво и многообещающе, если бы не мое нынешнее состояние, при котором я даже не могла понять, как лежу я, и где именно по отношению ко мне сам Лютый.

— Тебе должно быть очень жарко, Золотинка. Север сказал, что яд выходит через пот, поэтому, чем больше ты вспотеешь, тем быстрее поправишься.

Странно, но я не хотела спать. даже если теперь меня окутывало тепло и уют.

Хотелось верить, что я лежу в крепких объятьях Лютого, чей аромат блаженно кружил вокруг. даря чувство невероятной защищенности и непередаваемой неги.

Честно говоря, я не ожидала, что он вдруг заговорит, уверенная в том, что этот молчаливый, холодный и неприступный Бер скорее предпочел бы просто спать, чем пытаться общаться…к тому же в таком одностороннем порядке.

— Я все-равно найду того, кто это сделал, Злата. Я не оставлю никогда ситуации. где кто-то решил покушаться на жизнь моей жены, пусть даже делая это так хитро и изощренно. Все виновные будут наказаны лично мной. И очень жестоко.

Я восторженно застыла, ахнув внутренне оттого, что впервые услышала от него эту фразу, от которой сердце радостно вспыхнуло, затрепыхавшись.

Моя жена! Он сказал — моя жена!

Да, Мия была совершенно права, когда говорила, что нет необходимости в сложных ритуалах, кольцах, фате, торжестве — достаточно было знать, что я принадлежу ему, этому сильному, необычному, харизматичному мужчине. Достаточно носить на себе его метку, как знак, посланный всеми миру о том, что я полностью в его власти и под его неусыпной защитой.

Ну как неусыпной…..

Ну да, с ядом получилась осечка, но ведь, если я правильно поняла, даже чистокровные Беры не смогли его унюхать. пока отец не догадался кровь попробовать, и Север не поставил окончательный диагноз.

А вообще, я уже была даже благодарна этому яду.

Теперь я знала, что не умру, мне вроде как и бояться больше нечего, только лежать себе под боком у Лютого и ждать, когда яд выйдет из меня, чтобы способность чувствовать и двигаться вернулась снова. Зато как раскрылся Лютый, когда, я узнала его совершенно с другой стороны, впервые почувствовав, что я ему небезразлична.

Да, если бы мне сказали, что Лютый назовет меня своей, стоит только выпить яда, я бы сделала это сама по доброй воле!

Вот только, что процесс выздоровления не будет простым и быстрым я поняла слишком поздно.

Сначала было просто приятно тепло.

Тепло изнутри, и тепло снаружи, когда я умиротворенно прислушивалась к мягкому треску костра, и ровному глубокому дыханию Лютого рядом. Мне было хорошо и приятно, но лишь до тех пор, пока это тепло не стало подогревать мою кровь…все сильнее и сильнее.

Словно вместо крови во мне бурлила жуткая смесь водки с красным перцем, вперемешку с раскаленной лавой, которая при чем с каждой минутой раскалялась все сильнее и сильнее, делая из меня просто огнедышащего дракона, который даже выть не мог, чтобы выпустить облако пепла из себя, и пар из ушей и всех отверстий в теле, как бы пошло это не звучало!

Мне казалось, что мою душу просто швырнули в самую глубь Ада на много-много часов, где я корчилась в поте и крови, не в силах найти успокоения!

Кровь жгла меня изнутри так сильно, что становилось больно дышать и все, о чем я мечтала сейчас — это сползти с кровати и растянуться плашмя на ледяном полу, который, вероятней всего. просто начнет таять подо мной.

Я чувствовала себя пойманной рыбкой, распластанной на раскаленной сковороде, которую активно жарили без добавления масла до румяной корочки. отчего я застонала:

— …умираю…где тут у вас морозилка?….

Сквозь алую пелену затуманенного взора тут же возникло улыбающееся, красивое лицо Лютого, чьи голубые глаза восторженно полыхнули и губы растянулись в его коронную нахальную и возбужденную улыбочку, показывая белоснежные острые клыки:

— Так и знал, что быстрей всего онемение спадет с языка, но мы найдем ему применение, пока не очнется все остальное!

Глава 8

Как же все горело!

Как безумно мне было жарко, словно в моих венах больше бежала не кровь, а самая настоящая лава!

Пот струился по моему телу просто ручьями, даже не смотря на то, что я лежала обнаженной…пытаясь спихнуть с кровати смеющегося Лютого, что было сделать не так-то просто. А вернее сказать — просто невозможно!

— А спящей ты мне больше нравилась, Золотинка, — смеялся он, озорно попыхивая своими яркими голубыми глазами, не двигаясь с места, как бы я не упиралась в него руками, пока ноги еще не могли шевелиться, и словно специально обвиваясь вокруг меня своими горячими мощными руками, прижимая к себе, — такая тихая лежала, не перечила, не шипела, не брыкалась.

Я лишь громко фыркнула, безуспешно упираясь ладонями в его стальной пресс, и отдергивая руку, потому, что так было еще горячее.

— Я сейчас расплавлюсь просто, а тебе весело!

— Не расплавишься, не переживай, — улыбался этот белокурый хам, как всегда нахально, но так чертовски соблазнительно. что в глубине моего бедного полыхающего тела ко всему прочему загорелось кое-что еще.