Ливень. Комедия

Лоран. Я не поддерживаю ни одного из вас. Но я понимаю тех, кто от нынешней жизни страдает. В бунтах, конечно, нет ничего славного, только разрушение.

Анна. Иногда оно – выход.

Лоран. Может. Не знаю. Я об этом пообщаюсь со священником.

Анна. А ты все вопросы с ними обговариваешь?

Лоран. Да.

Анна усмехается. Снаружи лачуги громко свистит ветер.

Анна. Интересно, бунт в городе N уже обрёл полную силу? Дела ведь давно начались, жаль, я опоздала.

Лоран. Он прервётся хотя бы на ночь?

Анна. Нет. Самое страшное начинается как раз как стемнеет.

Феликс. Благородно. Драки в спящем городе.

Анна. Ты бы отступился, если б хотел справедливости?

Феликс. У меня подобного не было.

Анна. Да, конечно, золотая ложка…

Лоран вздыхает, обматывает цепочку с крестом вокруг ладони. Он отходит, становится на колени.

Анна. Ты надолго?

Лоран. Посмотрим.

Анна вздыхает и уходит.

Явление 3.

Феликс. Брезгует.

Лоран. Спасибо, что вслух ничего не говорит. Как кое кто.

Феликс. Я её терпеть рядом с собой не обязан.

Лоран. Да зная твоё мнение, ты вообще никому ничем не обязан.

Феликс. И очень хорошо. Мне авторитет ничей не нужен, он только мешает.

Лоран. А что тебя направляет, когда ты в сомнениях?

Феликс. У меня не бывает сомнений.

Лоран. Всё равно, необязательно тыкать людям в их происхождение. Тебе просто повезло, что ты богат.

Феликс. Неприлично богат.

Лоран. Ты своего положения не заслужил. А она своё – вполне возможно.

Феликс. Всё же ты на её стороне?

Лоран складывает ладони и начинает что-то неразборчиво шептать. Феликс отходит от него.

Феликс. Не заслужил… Да откуда вам всем знать, заслужил или нет? Разве, чтобы что-то заслужить, надо всю жизнь страдать? Разве я кому-то врежу или не приложил усилия, чтобы честь семьи асессоров не замарать? Нет. Мне просто…всё равно на житейские мелочи. Мне неплохо без бога, самому, без ничего. А что, человек может считать, как ему угодно, но почему они решили упрекнуть меня за равнодушие? Хотя, я не колючка и не холодная глыба, по крайней мере, иногда. Я много чего люблю, например, спокойствие. Не люблю любые перемены, я к ним долго привыкаю.

Гремит гром, в другой комнате что-то трещит. Лоран вскакивает на ноги, напряжённо смотрит в сторону, в которую ушла Анна. Возвращается Анна.

Анна. Крыша обваливается! Я не представляю, что станет с этим домом к утру!

Феликс. Ты побледнела.

Лоран. Тебе чем-нибудь помочь?

Анна. (резко) Оставь.

Лоран. Нехорошее у меня предчувствие. Видит бог – лучше нам уйти.

Анна. Куда?! Никто не знает, какой доброжелатель встретит нас в лесу, я не говорю о милости погоды!

Лоран. Если на нас всё обвалиться?

Феликс. (безразлично) Значит, судьба такая.

Не сказать, что Феликс совсем уж не испуган. По большей части он просто сохраняет видимость. Анна откровенно злится, Лорану грустно от его неспособности хоть что-то предпринять. Что-то снова трещит. Дождь становится тише, но ненамного.

Анна. Там что-то случилось.

Лоран. Феликс, сходи, посмотри.

Феликс. Ты мне станешь указы раздавать?

Лоран. Кто оценит всё трезвее нас?

Анна. (язвительно) Ваше высокоблагородие.

Феликс. Ну…в таком случае…скоро вернусь.

Феликс уходит.

Явление 4.

Лоран. Чего ты испугалась?

Анна. Ничего.

Лоран. Ты обманываешь.

Анна. А ты лезешь не в своё дело. Не люблю такую погоду. Вся повязка промокла.

Анна трогает замотанный глаз.

Лоран. Сними, если тебе станет удобнее.

Анна. Разбежался. Это не то, что кому-то надо видеть, поверь мне.

Лоран. Стесняешься?

Анна. Нет.

Лоран. Если тебе интересно, у меня есть ткань.

Лоран лезет в карман, достаёт чёрную ленту, протягивает её Анне. Она отворачивается, снимает старую повязку. Лоран хочет посмотреть на её глаз, но каждый раз сдерживается. Анна пытается снова обмотать глаз, но её руки трясутся. Она их опускает, вздыхает.

Анна. Лоран?

Анна протягивает Лорану ленту, поворачивается. Глаз её перечёркнут широким шрамом. Лоран обматывает глаз Анны новой повязкой.

Анна. Я сама виновата. Надо было быть тише.

Лоран. В смысле?

Анна. Я про глаз.

Лоран. А почему так получилось?

Анна. В нашей семье было много детей. Родители нас всех любили, но прокормить не могли. Не знаю, надо их в этом винить или нет. Потом по городу зараза прошла, лет восемь назад, ты помнишь, может быть.

Лоран. Да, такое забудешь. Тогда много полегло.

Анна. Моей семьи это тоже коснулось. На лекарства нужны были деньги, и тогда я начала воровать. Не у всех. Только у тех, у кого денег было более чем достаточно. И вот, в одну ночь я залезла в дом кузнеца, свалила на пол какую-то жестяную штуку. Он быстро пришёл и…не стал церемониться. Хотел дать по рукам, попал в глаз чем-то…даже не помню чем.

Лоран. Что стало с твоей семьёй?

Анна опускает взгляд. Лоран заканчивает заматывать её глаз.

Лоран. Я буду молиться за них.