Ливень в графстве Регенплатц

Астрид протянула было руки, чтобы забрать мальчика, но Генрих остановил её. Он взял за руку супругу и вышел на середину рыцарского зала. Заметив действие ландграфа, гости замолчали и обратили к нему внимательные взоры.

– Друзья мои, доблестные рыцари! – обратился Регентропф к гостям. – Я представляю вам моего старшего сына. Я нарёк его Берхард, в честь моего великого прадеда, о подвигах которого сложены легенды. Целый год Берхарду пришлось жить в другой семье, но настал день, и он вернулся под своды родового замка, в стены родного дома. Прошу вас сегодня на весёлом пиру разделить со мной этот праздник! Со мной, Берхардом и его матерью ландграфиней Патрицией.

– Но ходят разговоры в округе, что мать этого мальчика вовсе не уважаемая всеми ландграфиня Патриция, – заметил вдруг один из рыцарей.

Подобное замечание Генриха ничуть не смутило, он даже глаз не опустил. Ландграф знал, что среди его вассалов и рыцарей есть немало таких, кто имел любовниц и даже побочных детей от них. Но только не принято было среди доблестных и благородных мужей ставить таких детей выше законных наследников, да ещё вот так открыто. На такой шаг решались лишь князья, сами творящие закон. А ландграф фон Регентропф считал себя королём в Регенплатце и потому не слишком боялся осуждения.

– Не буду скрывать от вас, моих друзей, что это правда, – признался он. – Но я благодарю Бога, за то, что он послал мне супругу, у которой не только прекрасная внешность, но и доброе всепрощающее сердце. Патриция простила мне мой грех перед нею и, пожалев невинного ребёнка, милостиво согласилась стать ему матерью. Так что отныне забудьте о слухах, и не повторяйте их нигде. Настоящая мать Берхарда та, которая воспитает его, которая одарить теплом любви – это Патриция фон Регентропф, жена моя. Вот единственная и истинная правда.

Патриция стояла рядом с мужем, не смея поднять головы, стараясь скрыть унижение своё под тенью капюшона. Большего стыда она не испытывала ещё ни разу в жизни. Ей хотелось провалиться сквозь землю, даже умереть, лишь бы не слышать этой речи супруга, не видеть его сына.

– Подтверждаешь ли ты мои слова, Патриция? – мягко обратился Генрих к молчавшей супруге.

В эту минуту душа бедной женщины кричала от боли, лила слёзы от безысходности. Патриция была согласна на всё, лишь бы поскорее закончить пытку и уйти отсюда.

– Подтверждаю, – не поднимая глаз, тихо ответила она.

– Да здравствует ландграфиня Патриция фон Регентропф! – тут же раздался возглас, и из-за стола с бокалом в руке поднялся рыцарь.

– Самая великодушная и добродетельная женщина в королевстве! – подхватил его следующий.

– Многие лета ей и великое здравие! – поддержал третий.

По кругу волной пронеслись хвалебные восклицания в честь Патриции, потом в честь фамилии Регентропф, в честь детей ландграфа, громко звучали добрые пожелания в их адрес. Рыцари пили, осушали свои кубки с вином, которые слуги тут же заново наполняли, и снова пили. Генрих остался доволен поддержкой собравшихся. Широко улыбаясь, он свободной рукой обнял за плечо супругу и вместе с ней отошёл обратно туда, где их ожидали Клос Кроненберг и Астрид.

– Сундук с вещами Берхарда уже должны принести в детскую, – обратился Генрих к няне, передавая в её руки сына. – Найди для него место и разбери одежду Берхарда. И покорми малыша.

– Слушаюсь, ваше сиятельство, – поклонилась Астрид и вместе с мальчиком покинула зал.

Проводил взглядом няню, Генрих с улыбкой заметил:

– У Берхарда очень хороший характер, спокойный, не капризный. С ним у тебя не возникнет много хлопот, Патриция.

Патриция только нервно передёрнула плечом. Ей по-прежнему было крайне неуютно и стыдно под взглядами гостей. Хвалебные возгласы рыцарей звучали траурным боем для её надежд, для её спокойной жизни. Хотелось скорее покинуть зал.

– Спасибо тебе, дорогая моя супруга, за поддержку и понимание, – продолжал счастливый Генрих. – Ты воистину самая лучшая из всех женщин! Всю оставшуюся жизнь я буду говорить об этом не только словами, но и поступками своими.

Патриции от речей супруга не становилось легче. Наоборот, раздражение её лишь увеличилось. Нервно теребя плетёный пояс на платье, она старательно искала повод, чтобы уйти из зала и больше в него не возвращаться.

– Клос, друг мой, прошу тебя остаться сегодня в моём замке и разделить со мной этот самый радостный день в моей жизни, – обратился ландграф к Клосу Кроненбергу.

– С удовольствием, ландграф, принимаю ваше приглашение, – с поклоном ответил верный рыцарь.