Ливень в графстве Регенплатц

– Если не передашь Регенплатц законному наследнику, распри будут.

– Не нужно со мной воевать и спорить! Ты всё равно проиграешь.

Сказав своё последнее слово, Генрих развернулся и пошёл прочь. В Патриции так и бурлило негодование, она даже топнула ногой от злости.

– Это ты проиграешь, ты! – воскликнула она. – Вот увидишь! Никогда не править волчонку в Регенплатце! Никогда мой сын ему не подчинится! Я не допущу этого! Не допущу!

Разозлённая разговором с мужем, Патриция быстро направилась обратно в замок. По дороге она всё срывала листья с кустов и, нервно разорвав их, отбрасывала прочь. Вернувшись в замок, Патриция сразу же направилась в покои своей матери. Ей сейчас нужен был человек, которому она без стеснения могла бы пожаловаться на оскорбления, поделиться горечью.

Магда Бренденбруг наблюдала в окно разговор Патриции с мужем и теперь ожидала дочь.

– О, мама, как же я страдаю! – прямо с порога воскликнула Патриция.

– Бедная моя девочка, – посочувствовала Магда и обняла свою дочь.

– Этот волчонок осмелел при отце и посмел жаловаться на меня! На меня и на моих детей.

– Жаловаться? – Магда видела, что разговор между супругами был неприятным, но не знала, о чём он вёлся. – Что же он наговорил отцу?

– Что я жестока с ним, что сестра и брат постоянно обижают его. И Генрих верит ему!

– Как же он не поверит любимому сыну?

– Генрих был груб со мной, зол, – негодовала Патриция, ходя по комнате, словно запертая львица. – И за что?! За то, что я приняла его выродка, допустила до своих детей… Неблагодарный! Он готов ради волчонка забыть обо всех, предать родных детей! Он поклоняется ему, словно святому. А этот мерзкий тихоня пользуется слепой любовью папочки и льёт на меня грязь. С приездом отца он почувствовал себя смелым. Слишком смелым.

– Каков эгоист! – поддерживала Магда гнев дочери. – Хитрый, расчётливый, как и его мать.

– И я ещё должна любить этого мерзавца? Сына потаскухи?

– Волчонок не заслуживает даже доброго слова.

– А Генрих требует от меня именно любви к его сыночку. Ах, мама, иногда я чувствую настоящую ненависть к моему супругу. Такую сильную, что даже желаю смерти ему. – Патриция отошла к окну, и бросила на яркий сентябрьский пейзаж отяжелённый грустью взор. – Если бы Генриха не стало, с каким бы удовольствием я выгнала бы волчонка из моего замка. В одежде черни, без гроша в кармане. И не только из замка, но и вообще из Регенплатца. Пусть бы он почувствовал все беды на себе, все лишения, всё горе.

Патриция ясно представила себе бредущего по пыльной дороге утомлённого голодного мальчишку в рваной грязной одежде. И так ей понравилась эта картина, что она даже улыбнулась. Магда тоже представила нечто подобное и подумала, что такой поворот событий был бы весьма неплох.

– А что, Патриция, – предложила она дочери, – может, Генриху действительно пора окончить свой жизненный путь?

Патриция перевела на мать взгляд полный удивления и даже испуга.

– Ты… Ты предлагаешь убить его? – тихо и нерешительно спросила она.

– Естественно, это сделаем не лично мы, а верный нам человек…

Патриция вновь отвернулась к окну и задумалась. Теперь перед её глазами возникла картина другая. В церкви у алтаря стоит богатый дубовый гроб, а в нём возлежит Генрих, её супруг. И вдруг сердце защемило, и к горлу подкатил ком горечи. Как бы ни злилась Патриция на мужа, какие бы ни посылала на его голову проклятия, а всё же теплилась ещё в душе её любовь, жалость. Нет, сгоряча её слова были сказаны, не хотела она его смерти. Ведь о спасении жизни мужа она молила столько лет, пока воевал он, пока был в далёких землях, и спас его Бог милостивый. А теперь что же, уцелевшего на поле брани и в скитаниях своими же руками убивать?

– Нет, мама, – вздохнув печально, проговорила Патриция. – Не надо сокращать жизнь супругу моему. Всё равно после него не я, а брат его Норберт в Регенплатце властвовать станет, как регент при малолетнем наследнике. А Норберт сделает всё так, как завещает Генрих, то есть посадит на трон Берхарда. Опять война, опять жертвы. Не надо, мама. Мы и так справимся с волчонком. Наступит день, и он обязательно ответит за всё зло, что причинил мне и моему Густаву.

Карен Вольфгарт вернулась из города в радостном настроении. День выдался для неё весьма удачным, насыщенным, люди встречались интересные, полезные, а главное разговорчивые. Долго Карен выведывала, собирала информацию о тайне семьи Регентропф, и наконец всё разузнала. Собой она была очень довольна, хвалила себя за ум, вновь и вновь вспоминала что-нибудь особо интересное из прошедшего дня. Как приятно ей было, как сладостно на душе – наконец-то, любопытство удовлетворено. Но теперь начались новые терзания – болтливой женщине не терпелось с кем-нибудь поделиться узнанной информацией, разгадкой тайны. Но с кем? Перед кем похвастать умом?