Ливонская война

Вмешательство Литвы, Польши и Дании, а затем и Швеции, опиравшихся на различные группы ливонских феодалов и ливонской городской верхушки, в разрешение балтийского вопроса до того, как Русскому государству удалось прочно овладеть Ливонией, значительно осложнило борьбу Русского государства в Прибалтике. Русскому государству предстояло вскоре вступить в борьбу с этими претендентами на ливонское наследство и одновременно прилагать все усилия к тому, чтобы осуществить полное подчинение Ливонии. Русской армии и русской дипломатии, следовательно, приходилось осуществлять задачу укрепления своих позиций в Прибалтике в значительно более сложных, чем прежде, военных и политических условиях. Показателем того, как резко изменилось настроение ливонских феодалов, может служить тот факт, что в октябре 1559 г., «не дождався сроку, на колко их государь пожаловал», Готард Кетлер нарушил перемирие и попытался перейти в контрнаступление против русских. Думается, что, разбирая события этого времени в 1564 г., Грозный был совершенно прав не только тогда, когда считал посредничество датского короля «лукавым», но и когда оценил самый факт перемирия 1559 г. как чрезвычайно вредный для русских государственных интересов. Он был даже как будто уверен в том, что при ином ходе событий «вся Германия[13] была бы за православною верою лето же», и подчеркивал, что «оттоле литаоньский язык гофический и ина множейша» выступили против Русского государства[14].

Разумеется, посредничество датского посольства весной 1559 г. не было и не могло быть той основной причиной, которая обусловила заключение столь невыгодного для русских военных и политических планов в Прибалтике перемирия. Причина этого факта лежала гораздо глубже. Заключение перемирия 1559 г. было самым тесным образом связано с той борьбой по вопросам внутренней и внешней политики, которая происходила в конце 50-х годов в русских правительственных сферах, при дворе Ивана Грозного и которая достигла особого напряжения в связи с начавшейся Ливонской войной. Борьба эта являлась прямым отражением развивавшегося острого политического конфликта в рамках господствующего класса России между дворянством, опиравшимся отчасти на посадское население, и боярством. Между усилиями Сильвестра и Алексея Адашева, направленными на заключение перемирия в Ливонии, и военными действиями против Крыма и Турции, которые в 1558 и 1559 гг. велись под начальством Дм. Вишневецкого и Даниила Адашева, существовала бесспорная зависимость.

Особенно большое впечатление, и не только в Крыму, но и в Польше, произвели военные действия 1559 г. В этом году Даниил Адашев спустился с русскими отрядами по Днепру в Черное море и, высадившись в Крыму, разгромил крымские улусы. Морским походом Даниила Адашева заканчивалась целая серия разведывательных ударов по Крыму, произведенных в 1556–1559 гг. «Избранная рада», без сомнения, рассматривала их как подготовку к большой войне против Крыма и Турции. Важно отметить, что обострение в эти годы русско-крымских отношений не сопровождалось обострением отношений Крыма с Литвой и Польшей. Крымские татары почти не беспокоили в это время владений короля Сигизмунда II Августа. Разумеется, военные операции 1556–1559 гг. против Крыма не могли осуществляться без ведома Ивана Грозного. Царь, однако, рассматривал их, по-видимому, только как операции разведывательного характера и вооруженную демонстрацию на юге, преследующую цель развязать Русскому государству руки для борьбы в Прибалтике, не допустить активного вмешательства крымского хана в Ливонскую войну, устрашить его. Рассчитывая на такой исход событий, царь, вероятно, согласился и на заключение временного перемирия в Прибалтике. Поэтому поход Адашева не стал началом большой войны Русского государства с Крымом и Турцией. Дворянское самодержавие не допустило этого. Тем не менее в 1559 г. позиции консервативного боярства и отражавших его интересы участников «Избранной рады» были еще настолько сильны, а Грозный еще так далеко не до конца понимал конечные цели боярства, что правительству компромисса удалось временно фактически подчинить своим интересам разработанные уже планы Ливонской войны. Боярство вело дело к решительному столкновению с Крымом и Турцией, к отказу от разрешения балтийского вопроса русской внешней политики. В конкретных условиях 1559 г. это означало фактически предательство русских государственных интересов в угоду сословным интересам русского боярства.