Ливонский поход Ивана Грозного. 1570–1582

Осмотрев замок, Баторий решил продолжать путь на следующий день. Дальнейший поход совершался в таком же порядке, как и прежде[519]. Пришлось только вытащить из реки орудия и везти их на колесах. Переход был весьма труден: к прежним затруднениям присоединился еще недостаток корма для лошадей, ибо в лесу было мало не только травы, но и вереска[520]. Существовала еще другая дорога, по более плодородной местности, но более длинная, притом перерезанная реками, так что пришлось бы, идя по ней, строить много мостов. Дорожа временем, Баторий предпочел ей более короткий путь. С особенным трудом передвигалась артиллерия, сопровождать которую король приказал Николаю Сенявскому[521].

22-го августа король останавливался на ночлег на реке Комле, впадающей в Ловать, 23-го — у озера Долгое, на расстоянии 4 миль от прежней остановки. Тут к королю привели от Николая Радзивилла четырех пленных касимовских Татар, пойманных казаками князя Острожского. Пленные принадлежали к легкому кавалерийскому отряду в 150 человек, высланному для разведок о силах врага. Их подвергли допросу, каждого в отдельности, и они все дали согласные показания. Они заявили, что московский государь запретил своим воеводам вступать в сражение с королевскими войсками в открытом поле, так как он сильно напуган известиями о многочисленности Баториевой армии: лазутчики донесли ему, что у Батория 106 000 хорошо вооруженных людей. Царь разрешил своим воинам производить только нападения при удобном случае на неприятельские войска ради захвата в плен отдельных лиц, чтоб получить от них сведения о состоянии сил врага. Тогда же прислал королю Замойский начальника вышеупомянутого татарского отряда. Пленного звали Улан Износков; он подтвердил показания своих Татар.

24-го августа король оставался на том же месте целый день, а 25-го, пройдя три мили, прибыл в монастырь «Коптя»[522], находившийся в двух милях от Великих Лук. Здесь должен был соединиться с главным корпусом армии Замойский. В тот же день Баторий, в сопровождении обоих литовских гетманов, каштеляна Зборовского, Габория Бекеша и Барбелия[523], ездил осматривать Великие Луки[524], причем подъезжал так близко к крепости, что можно было легко попасть в него пулей даже из хорошей рушницы. Гетманы останавливали короля, прося его щадить свою дорогую жизнь, но напрасно; он отвечал только: пустяки, ничто мне не повредит. В короля и его свиту стреляли из крепости, но убили только лошадь под слугой Христофора Радзивилла. 26-го августа Баторий ездил вторично осматривать Великие Луки, но уже с другой стороны; он переправлялся вброд через реку Ловать. При этом осмотре король указывал места, где следовало расположиться обозам, чтобы начать осаду крепости.

В тот же день прибыл в лагерь к королю и Замойский со своим отрядом. Проследим, как он двигался из Велижа. Оставив в этой крепости две роты пехотинцев, под командой ротмистров Свирацкого и Гойского, он выступил отсюда 11-го августа. Вперед был выслан Дзялыньский со своим полком для постройки моста через Двину, а остальное войско шло по левому берегу реки. Когда мост был готов, войско переправилось через Двину и пошло дорогой на урочища Черная ость, Наранский город и Боброедов[525]. Многие солдаты, недавно поступившие в войско, так испугались трудностей пути, что совершенно упали духом и стали разбегаться в разные стороны. Строгие наказания, которым Замойский подвергнул двух-трех дезертиров, восстановили дисциплину в войске[526]. По дороге было много мостов из длинных и очень толстых бревен, от ветхости пришедших в такое состояние, что солдатам пришлось немало потрудиться над их починкой[527]. Эта починка задержала движение войска на целые сутки в Боброедове. Воспользовавшись этой остановкой, Дзялыньский выслал в окрестную местность фуражиров под прикрытием отряда в 100 человек конницы. Но Замойский по своем прибытии в Боброедов строго-настрого приказал соблюдать установленный порядок следования в пути: никто без разрешения гетмана не должен был отправляться на фуражировку, никто не должен отделяться от войска; ротмистры обязаны высылать вперед три воза с съестными припасами на 100 человек для приготовления солдатам пищи.