Ливонское наследие

А вот в замке от каменных стен изрядно холодило, оттого Магнус чувствовал себя как замурованный в склепе. И постоянно мерзнул, будто в привычной старости, хотя сейчас наступила вторая молодость, и тело переполняли энергия и силы — ухитрялся работать от рассвета и до заката, и еще при свете свечи захватывал краешек ночи. Но все равно времени хронически не хватало — дела шли валом, и самое страшное, их число вырастало в прогрессии, которая его начинала откровенно пугать. Но пока держался, используя наработанный годами опыт. Выбирал исполнителей, тщательно их инструктировал и объяснял, что нужно конкретно сделать, а за собой оставлял только общий контроль.

Жаль только, что знающих помощников было мало — перебрал за три недели десятки кандидатур, чуть ли не сотню, а набралась всего одна дюжина, не больше. Да и с грамотностью, так сказать, персонала было в здешнем времени не очень — среди немцев еще имелись, а вот эстонцев, которым он доверял больше, отыскалось всего двое. Выручали датчане и голштинцы — в свите принца их было много, и вполне преданных.

Магнус просмотрел написанный им текст — собственноручное повеление капитану Карстену Роде, и, высунув кончик языка, нанес длинную подпись с приложением полного титула, дарованного ему датским королем Фредериком, родным братцем.

Магнус, Божьей милостью епископ Эзельский и Викский, наследник Норвежский, герцог Шлезвигский, Голштейнский, Стармарнский и Дитмаршский, граф Ольденбургский и Дельментхорстский.

Отложив гусиное перо (это сколько птицы уже извел — ужас), победно улыбнулся — почерк был красивый, точно такой же, каким писал настоящий принц, только стал четче и красивее — все же в советской школе учился чистописанию и грамматике. Хотя, по большому счету, значительная часть этих титулов ничего не стоила, и он мог их потерять в любое время, пусть и не скоро. Вернее, по мере появления у короля наследников. Но для этого Фредерик должен хотя бы обзавестись супругой, но молодой король, 26-ти лет от роду, не торопился этого сделать и обрадовать свой верноподданный народ законным наследником престола. Но это произойдет только через двенадцать лет, причем многое может измениться — ведь не зря в это время попал старый эстонец из будущих времен.

А пока Магнус самый настоящий наследник короля, случись с Фредериком плохо, ему всходить на датский престол, ибо младшему брату Гансу всего 15 лет, а сестре Доротее на год меньше. А вот старшая сестрица Анна, которой сейчас уже 28 лет, замужем за саксонским курфюрстом Августом, и очень плодовито увеличивает ему потомство — но те никаких прав на датские земли иметь не будут.

По женской линии сейчас прав на наследование престола не передают, «Столетняя война» между Францией и Англией хорошим уроком послужила. А он сам вляпался на нынешний момент по самые уши, погнавшись за титулом «Божьей милостью», означавшим независимого государя. Потому что в перечне епископ шел самым первым, все остальные титулы дарованы. И от них придется отказаться, причем от герцогств, ибо они уйдут в обмен за эзельскую и курляндскую епархии, купленных братом. Но тут надо ждать, пока магистр Кетлер поставит свою подпись под соглашением — это и будет акт признания, и вот тогда к «божьей милости» уже ни у одного из монархов не возникнет вопросов.

Беда в другом — как епископ он был обязан хранить целибат, и отступлений от этого правила не имелось совсем, даже примечаний мелким шрифтом, говоря современным языком. Все четко и однозначно, без всяких толкований. Так что его бастарда, случись появиться тому на свет, просто не признают. И нужно как то выходить из создавшейся затруднительной ситуации. Мало ли что в жизни бывает!

Покрутив пальцами печать епископа Эзель-Викского, где прелата изобразили на кафедре, только вырезали его собственное имя в дополнение надписи, Магнус задумался. Как не крути, но для него остался только один вариант, по которому и пошел прежний принц — притязать на королевскую корону Ливонии!

В той попытке его поддержали только два монарха — собственно датский король и русский царь Иоанн Грозный, что оженил датского принца на своей племяннице. Но перед этим опередить Кетлера — объявить секуляризации первым, а вместе с ней повсеместное принятие протестантства. Причем, проделать все гораздо раньше — лет на пять, в самом начале первой «Северной войны», но «семилетней», между Швецией и его родной Данией, поддержанной ганзейским Любеком и русским царем. Тогда есть возможность получить помощь от единоверцев, в первую очередь от Англии и Голландии, а так же от ряда германских князей северных земель, в борьбе с католической Польшей. И самому поддержать протестантов в Литве — там можно заварить хорошую «кашу», и тогда полякам станет намного труднее провести с ВКЛ унию в 1659 году.