Ливонское зерцало

У Николауса отношения с властным и подозрительным Юнкером сразу не задались. На второй или третий день пребывания в замке Николаус обратил внимание на хитрые слуховые окошки в стене и раздумывал, в какие помещения они ведут и как могут быть использованы во время осады. Внезапно возник рядом рыцарь Юнкер и спросил, что юноша здесь высматривает.

— Любуюсь этой красотой, — ответил с вежливым полупоклоном Николаус и указал на поля, простирающиеся у него за спиной. — Что я могу здесь высматривать?

На это Юнкер только недоверчиво покачал головой.

Николаус в последующем довольно часто обнаруживал, что Марквард Юнкер присматривает за ним.

Глава 19 После буквы «U» следует «V» — такой порядок в азбуке

остаточно осмотревшись в замке, Николаус обратил внимание на окрестности его. Прогулки он совершал довольно далёкие и потому продолжительные. Проходил краями поля с высоким уже житом, затем сворачивал с пыльной дороги в дубраву — светлую, пронизанную лучами солнца. Здесь растирал Николаус в ладонях чабрец, какой видел повсюду в высоких травах розовато-лиловыми проплешинами, трогал седые мхи, расползавшиеся по кривым серо-зелёным стволам дубов. Притомившись, он отдыхал у мирно журчащего ручья и вслушивался в трели сладкоголосой птички, спрятавшейся в густой листве. Николаус счастливо жмурился в ярком свете бликов, отражённых водой, и поглядывал на белоголовых, загорелых эстонских детей, ловивших в траве кузнечиков и отгрызавших у тех ножки. Потом по бережку ручья, утопая по щиколотку в кукушкином льне и сшибая прутиком шляпки коровяков, доходил он до большого озера, окружённого стройными ветвистыми елями, и здесь обычно встречал рыбаков. Как-то подошёл он к рыбакам; те прямо из котла ели рыбный суп, а дети их забавы ради искали крест в голове щуки. Николаус заговаривал с рыбаками о всяких пустяках: много ли в озере рыбы и многих ли оно может прокормить, да замерзает ли озеро зимой — нет ли здесь тёплых ключей — и выдерживает ли лёд всадника, да вкусна ли в озере вода, да где можно взять лодки, чтобы озеро переплыть...

Часто в прогулках его сопровождал Хинрик. Слуга сам увязывался за Николаусом, поскольку быстро понял, что молодой господин щедр, а щедрому услужить для любого слуги — удовольствие. Однажды Николаус собрался посетить деревню, и Хинрик о том узнал. А как от щедрот Николауса собралось у Хинрика в кошеле достаточно пфеннигов, и пфенниги эти странным образом руки Хинрику жгли, и при этом у него постоянно пересыхало в горле, то требовалось, дабы избавиться от сего внезапного недуга, поскорее от лишних пфеннигов избавиться и горло промочить. Так подсказывало Хинрику природное чутьё, но так советовали ему и мудрые медикусы: противное лечить противным, то есть голод устранять своевременной трапезой, а жажду — возлиянием. Это и рассчитывал сделать добрый малый в деревенской корчме: поправить пошатнувшееся здоровье.

Николаус хотел помолиться в деревенской церкви, а заодно и взглянуть на неё. Издали он давно к ней приглядывался и думал, что она очень украшает окрестности. Шпиль этой церкви гордо возносился над округой и, пожалуй, не уступал в высоте Срединной башне замка. Когда они с Хинриком шли по дороге, Николаус, оглядываясь на Радбург, о том и сказал.

Хинрик не возражал. Вот ещё! Разве он позволит себе когда-нибудь возражать господину!..

Более того, Хинрик, дабы угодить, заметил, что ему порой кажется — не выше ли церковный шпиль башни-Медианы?.. Далее, памятуя о любви господина Николауса ко всяким байкам, касающимся замка, добрый малый Хинрик поведал, что Радбург начинал строиться именно с этой самой высокой круглой башни, на какую изволил обратить внимание любознательный господин. Здесь везде были дубовые рощи. Все дубы, говорят, пошли на строительство. Их выкорчёвывали лошадьми; ставили на одно дерево по сотне лошадей. Поваленные дубы лежали на земле, как рати поверженных великанов... Замок построили очень давно, и сменил он немало хозяев, но самые достойные, конечно, Аттендорны. При бароне Ульрихе замок просто расцвёл. А прежде, ещё в дохристианские времена, сказал Хинрик, почёсываясь, попинывая камушки и отчаянно пыля, на этом холме было древнее городище эстов.

— Вот как! — подивился Николаус. — Может, и название сохранилось?

— Нет, название не сохранилось. Возможно, его и не было. И без названия все язычники знали, что здесь у них святилище. Говорят, отсюда ручьи во все стороны текли, и в каждом ручье — живая вода. Из разных краёв народ приходил воду пить. Сейчас эти ручьи спрятаны под замком. А может, пересохли. Ещё говорят, что подземелий было очень много — так много, как ходов в муравейнике. И черепов будто в подземельях было — тьма. В стены вмурованные черепа... — наверное, Хинрик по обыкновению маленько преувеличивал. — Когда строили Радбург, норы языческие эстонские все позабили землёй и камнями. Иначе под этой каменной громадой холм давно бы уже провалился.