Лиза готова на все

Дело в том, что, когда я приехала в Лос-Анджелес с красными глазами, не просыхавшими от слез с тех самых пор, как Ричард бросил меня, и долго еще не просыхавшими после моего приезда, Брэнди добровольно и как-то лихо влезла в шкуру Мэри. В том смысле, что она безропотно повесила на себя обязанность утешать и успокаивать меня. Не один вечер провели мы в нашем пляжном домике, обсуждая мои беды и сомнения. Брэнди согласилась со мной, что я никак не могла предвидеть приближения катастрофы. Наши взаимоотношения с Ричардом были почти что сказкой. Это он повел себя как осел, позволив мне уйти.

– Помни, я всегда рядом и всегда готова выслушать тебя, – говорила она.

Но, похоже, у этого всегда наступил предел.

Терпение Брэнди лопнуло. Она изменилась в лице: теперь она уже не улыбалась, ее рот искривился.

– Ричард, Ричард, Ричард! – взревела она.

Если пару минут назад мне казалось, что Мэри говорит со мной слишком жестко, то теперь на меня просто наехали.

– Знаешь, Лиза, что я тебе скажу? Ты так забила этим Ричардом свои мозги, что ни о чем другом уже не можешь ни говорить, ни думать. Глупая курица!

Я была в таком шоке от ее внезапного выпада, что в ответ только мигнула.

– Сейчас ты можешь встретиться с одним из самых забойных режиссеров в Голливуде, но все, что занимает твои три извилины, – твой бывший там, в Лондоне. Так вот что я тебе скажу – пошел он в задницу! Пора уже забыть его и начать новую жизнь, свою жизнь, Лиз. Мы с Джо пытались быть терпеливыми, но ты не первая девушка на свете, которую бросил любимый, и не последняя. Честно говоря, меня уже достало слушать твои стенания.

Я была просто потрясена – никак не ожидала услышать такое от Брэнди.

– Да он же был смыслом всей моей жизни! – душераздирающе крикнула я.

– Правильно. Был! Вот ключевое слово. Он был смыслом твоей прошлой жизни. А теперь тебе надо жить дальше, идти вперед, найти себя заново.

– Как Толстый Джо? – саркастически выплюнула я в ответ. – Нацепив платье?

– Не суди о нем по одежке, – возразила Брэнди.

– Ну а ты не суди обо мне по… по…

– Беспрерывному скулежу? – подсказала Брэнди. – По твоему жалобному завыванию? По тому, как ты слоняешься тенью из угла в угол, словно вы – Ричард Бартон и Лиз Тейлор и другой такой любви уже не будет во всей мировой истории?

– Я…

– Как будто вы были так духовно близки – ближе, чем брат с сестрой? – Брэнди порывисто приложила руку к сердцу и состроила страдальческую мину. – Как будто никто больше тебя не понимает? Как будто никто уже не прикоснется к тебе так, как это делал Ричард Адамс? Жизнь без него потеряла смысл! Нет без него никакой жизни!

Сотрясаясь от воображаемых рыданий, она повалилась на матрац, словно душевная мука подкосила ее следом за героиней Бронте.

– Меня зовут Лиза Джордан, – пропищала она, подражая Дику ван Дайку. – Моя жизнь потеряла смысл.

– Все не так, – оборвала я.

– Именно так, – уверенно кивнула Брэнди. – И пришло время все это прекратить.

– Да как ты можешь? Думаешь, это так просто?

Брэнди вздохнула:

– Да, это так просто. И тебе выбирать, когда начать новую жизнь. Ты не обязана носить траур по ушедшей любви. Никому не важно, проплачешь ты полдня или нет. Честно говоря, мы с Джо предпочли бы, чтобы всемирный потоп, который ты тут устроила, остановился. Лиз, пойми, твои страдания – это не возмездие, не кара и не расплата. Ты сама можешь прекратить свои мучения в любую минуту. Или можешь прореветь всю оставшуюся жизнь.

– Ты даже ни разу не видела Ричарда, – буркнула я.

– А мне кажется, я знаю его с рождения, как сюсюкающая мамаша.

Брэнди сложила руки «тявкающими собачками» и принялась повторять на все лады: «Ричард! Ах, Ричард!..»

– Да пошла ты… – сказала я с чувством.

Но она ответила, твердо и сухо:

– Никуда я не пойду. До того как ты приехала, Джо рассказывал мне о тебе. О той Лизе, которую он знал в Лондоне. Я дождаться не могла, когда же наконец познакомлюсь с этой девушкой-легендой. Он говорил, что ты отважная, умная, упорная. И что же? У человека, которого я вижу перед собой, упорства не больше, чем у медузы. Это тряпка, а не человек. Что же до ума, то его хватает только на разговоры про себя да про своего бывшего дружка, остальные темы вообще обходятся стороной. Хочешь узнать, почему все так происходит?

– Не сомневаюсь, что ты мне сейчас об этом скажешь.

– Потому что ты ограничила себя Ричардом, ты целиком погрязла в его жизни и лишила себя свободы. Так же, как Джо был несвободен, пока носил брюки.

– Не смей сравнивать мою любовь с портками Толстого Джо! – крикнула я.

– А ты перестань называть его толстым – он худой.

– Когда я с ним познакомилась, был толстый.

– Но теперь все изменилось. И это второе, о чем тебе стоит подумать. Как можно быть такой дурой, чтобы до сих пор называть его старой кличкой?

– Я же любя, – возразила я.

– Любя? И ты, значит, как бы любя все время напоминаешь другу о прошлом, от которого он имел мужество уйти таким нелегким путем? Ты не видишь в нем нового человека, которым он в действительности стал. Так же, как не признаешь саму себя, настоящую Лизу Джордан.

– Не тебе объяснять мне, кто я такая.