Лиза-Лу и сказочник

«Задеть меня решил! И оскорбить вдобавок!» подвёл итог червяк, доведённый до отчаяния.

«Только этого не хватало! Если весь мир объединился против меня, я перечёркиваю нашу дружбу, и, отныне, я смеюсь над дурацким девизом: «В единстве сила.» Так вот, Я, я говорю : НАДОЕЛО!

Имеющий уши да слышит!»

СЕКУНДЫ БЕГУТ,

ОБСТАНОВКА ВСЁ ХУЖЕ,

КРУГ КОМПАНЬОНОВ СТАНОВИТСЯ УЖЕ

НАСМЕШЕК ОДИН НАТЕРПЕЛСЯ НЕ В МЕРУ,

НЕ ВЫНЕС ДРУГОЙ ЕГО РЕЧИ

МАНЕРУ !

Кролик Мартин

уходит вслед за Пауком, его самого вывело из себя

досадное поведение червяка,

он решает отправиться на другой материк.

«Пока» не бросив на прощанье,

или хотя бы

«до свиданья», «сегодня поздно буду я!».

Все это лживые слова.

В них ни надежд, ни обещанья!

И у всей этой ссоры не было ни причин, ни смысла. (Как у истерик пятнадцатилетних девочек.)

В уединении обижалась Ослица-Блудница, без сомнения, Лиза была немного груба с ней...

«И это правда!»

Но если бы она знала, как девочка сожалеет о своих обидных словах. Настолько, что готова была умереть!

Возможно, ослица и вернулась бы, вот только она не умела прощать.

Впрочем, она была невеждой, и плохой рассказчицей...

Так и есть.

Это столь «идеальный» родник честолюбия для

ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ,

испытывающей

БОЛЬ,

крохотная путеводная звезда, заставляющая

твою душу сильнее страдать, поскольку она мечется

между желанием простить

и

желанием терпеть.

Словно отшельники все разбрелись-раскололись, они недооценили силу «ЛЮЦИФЕРА».

ПЛОД СОЧНЫЙ ЗРЕЛЫЙ СОРВАН БЫЛ,

ЧТОБ В КОНФИТЮРЕ ОН ЗАСТЫЛ.

Лиза одинока и надломлена, дверь церкви, к которой она прижалась, плотно закрыта, но всё же в этом была своя польза для ребёнка.

Ей нужен был перерыв, чтобы перевести дух (всё же она была расстроена!)

Каким же было её удивление, когда она почувствовала как дверь будто приоткрылась??? Но ведь только что она была заперта?... Внутри пусто, ни чтецов, ни клириков... (Лишь запах ладана, способный облегчить мучения малышки, уже давно страдающей от сильного насморка.)

И поэтому

Лиза заходит в это божественное место, уже известное ей... ведь здесь она получала облатку!

Для того, чтобы вкусить (как нам проповедуют) то, что символизирует тело (того, кто умер): ТЕЛО ХРИСТОВО.

«Должно быть, Он выносил ужасную боль, когда Его истязали!» думала Лиза всякий раз, когда становилась на колени. «Hostia означает ЖЕРТВА с латыни!» произносит она громко, чтобы придать себе сил. «Это Бабушка... сказала мне это...»

Но Лиза предчувствует...

Она знает, собирается произойти что-то странное; в церкви всё изменилось, стало не как раньше.

Свечи, все до одной, потухли, кропильницы со святой водой опрокинулись, воцарился хаос:

всё попадало на пол, перемешалось, разбилось, листья бумаги превратились в кашу, устлав мокрый пол.

«Это страницы Библии!» замечает малышка.

Они разбросаны кругом,

это Страшный суд.

Лиза озирается, она чувствует лукавое присутствие кого-то Незримого, она кричит, её глаза красны от слёз:

«Что я сделала тебе, какое зло сотворила? Покажись! Явись, если ты дьявол!» скрывает она за криком свою печаль.

НО ИСПЕПЕЛЯЮЩИЙ ДУ́ШИ ЗВЕРЬ

УПОДОБЛЯЕТСЯ АКТЁРУ!

ЕГО ВЫБОР « ГРЕТЕСК[11]»:

ПОЯВЛЯТЬСЯ ТОЛЬКО ТАМ,

ГДЕ ЕГО НЕ ОЖИДАЮТ УВИДЕТЬ.

Мрак церкви не сулит никакого утешения.

Лизу пронзает страх, но вдруг:

БОЖЕСТВЕННЫЙ СВЕТ

освещает своды, обнажая фрески и открывая горизонты...

Но НЕТ! Лиза понимает, что дело не в свете и не в ВЕРЕ, поскольку сама она не верит...

(по крайней мере, не так).

Она вовсе не чувствует огня, пожирающего душу, вот только ледяной холод, предвестник «ЗВЕРЯ»!

И чутьё не подводит её... Молнии с неистовой силой озаряют небеса, едва не ослепив малышку.

Ледяной холод обволакивает церквушку. (Она видела нечто похожее в фильме: «Экзортрист» или как-то так, это глубоко врезалось в её память!!!)

«ГДЕ ТЫ?» кричит ребёнок. «Покажись!» снова кричит она, обжигая щёки слезами.

«Я внутри тебя, Лиза,

в глубине твоей души,

и я пустил в ней глубокие корни,

ТЫ ДОЛЖНА УНИЧТОЖИТЬ МЕНЯ!»

Значит, это её внутренний голос отозвался на её крик, а не тот, что она ожидала; и ей не поможет ни голос Бабушки, ни голос сказочника, низкий и бархатный, а голос её сознания... который пульсирует в её голове, нашёптывая подобно «разбавленному вину»

3

совсем коротких слова:

«ЭТО ТВОЙ ВЫБОР, это твой выбор, это твой выбор! юная Лиза.»

«Что он хочет этим сказать? Как его понять?» рыдает она. «Все мои друзья ушли, и теперь едва ли кто мне поможет...»

Лиза бежит из церкви и, рыдая, падает на землю.

Вместе со слезами она изгоняет из своего детского тела все пораженья и всю тяжесть печалей, что копились весь этот год.

ЛИЗУ СОТРЯСАЕТ ПРИСТУП РВОТЫ.

В ЕЁ ЖИВОТЕ УЖАСНО ПУСТО!