ьльль

Когда Рон покинул Pierct, Реджи, JC и я попытались найти кого-нибудь, с кем бы мы теперь играли. Мы оглянулись вокруг, и нам повезло — мы нашли группу "Toy", которая состояла из вокалиста Ричарда и гитариста Тома. "Toy" только что потеряли ударника и басиста, и мы как раз были тем, что они искали. Они поставили JC и Реджи на место покинувших группу барабанщика и басиста, а меня сделали вторым гитаристом.

Благодаря дополнительной гитаре получился потрясный звук и всем действительно это очень нравилось. Мы репетировали в студии, в которой все набивались битком, так как обычно много людей приезжало послушать нас, в том числе Шэннон. Мы были действительно близки с ней в течение приблизительно года, даже притом, что я большую часть времени был настоящей задницей по отношению к ней. Я был настолько низок с ней — обходился с ней как последнее дерьмо, а она не заслуживала этого. Одна из тех причин, почему я был такой задницей, была в том, что я был очень неуверен в себе. Когда я был новеньким в средней школе, на моём лице часто вскакивали прыщи, что заставляло чувствовать меня действительно уродливым. Моя мама водила меня к нашему семейному врачу, который помог мне немного с этим, но я никогда не мог полностью контролировать их появление вплоть до того момента, как мне исполнилось двадцать лет. Это полностью опустошало меня и вызывало большую злость, которую я вымещал на Шэннон, потому что я чувствовал, что всякий раз, когда она смотрит на меня, она смотрела только на мои прыщи. Я всего лишь не мог понять, что она смотрела на меня, потому что она любила меня.

Таким образом, я ужасно относился к ней до одного дня, когда произошёл случай, вызвавший у меня и Шэннон небольшую панику. У неё была задержка месячных и это сильно испугало нас.

Мы были весьма сексуально активны в то время, но она принимала противозачаточные таблетки, и я не мог даже предположить, что она может залететь. Я взбесился. Она тоже взбесилась, но после нашей первой реакции, мы своего рода привыкли к случившемуся, и нам даже начало это нравиться. Это сблизило нас вместе. Я стал гораздо более нежным по отношению к ней и начал относиться к ней так, как я должен был к ней относиться всё время. Всё это не было довольно тяжёлым для нескольких детей ещё из средней школы.

Примерно через неделю мы узнали, что оказывается она не была беременна, у неё просто была задержка. Это угнетало нас, но мы довольно быстро свыклись с этим. Скоро всё вернулось к тому, с чего всё и началось — я снова начал относиться к ней как последнее дерьмо.

Я также продолжал тусоваться со своей новой группой. Те парни из "Toy" были клёвыми. Мы начали пить пиво (а также Night Train, St. Ides и другой более крепкий алкоголь), в то время как мы репетировали, и это быстро выходило из-под контроля, хотя я был уверен, что у меня-то всё под контролем. В целом, "Toy" была не плохой группой, за исключением одного: мы отыграли один показ и затем разошлись.

Я был настолько расстроен, надеясь всё ещё играть в группе и выступить, по крайней мере, с ещё двумя концертами. Вдобавок к моему расстройству, произошёл раскол между нами и JC. В то время как Реджи и я были только пьющими, JC начал баловаться наркотиками. Он потерял интерес к игре на барабанах и всему остальному. В то время мы не понимали таких вещей, и думали, что это глупо — быть наркошей. Но, в конечном счёте, в будущем мы лично испытали, что значит, когда наркотики полностью берут контроль над твоей жизнью.

Теперь, когда всё это произошло, в музыке остались только я и Реджи.

Когда мне было семнадцать, в то время, когда "Toy" распалась, умерла моя бабушка — мать моего отца, и это сильно ударило по отцу. Его противостояние алкоголю стало намного хуже, и после её смерти, он позволил алкоголю победить над собой. Его алкоголизм выходил из-под контроля, точно так же, как это было со мной. Единственное отличие было только в том, что никто в моей семье не знал обо мне. Я был настоящим профи в том, как скрывать от родителей своё пьянство.

Когда я приходил домой пьяным, их, как правило, не было дома, или я быстро проходил так, чтобы они не заметили меня. Я брызгал на себя одеколоном, чтобы скрыть запах алкоголя. Я делал всё, чтобы скрыть то, что я пьян. Однажды я вернулся домой после школы и увидел, как отец зашёл домой забрать некоторые бумаги, которые он забыл там. У него был стакан воды на столе, а я очень хотел пить, поэтому я сделал большой глоток из этого стакана. Это оказалась водка. Не вода.

Я мог почувствовать запах водки от стакана. Мой отец не был настолько же хорошим мастером по части сокрытия алкоголизма, каким был я, полагаю. Он выхватил стакан из моей руки и сказал: "Это моё", и посмотрел на меня. В тот момент я понял, насколько мой папа боролся с алкоголем. По каким-то причинам я не видел то же самое качество в самом себе.