Ллойс

— Нет. Не сейчас. — Покачал головой щеголь и, наклонившись, начал внимательно разглядывать лицо сверлящей его ненавидящим взглядом наемницы. — Ты убила одного из жителей нашего прекрасного сообщества. Без причины. Потом, сопротивляясь аресту, покалечила и тоже лишила жизни несколько моих людей. Сначала я хотел раздавить тебя прессом. Медленно, хорошенько накачав боевыми стимуляторами, чтобы ты не умерла раньше времени. — Безразлично, словно сообщая, что на улице прекрасная погода, сообщил девушке Гратц. — Я сделал бы так, чтобы поршень опускался по нескольку миллиметров в час. Потом, — еле слышно загудев рукой-манипулятором, мужчина оттянул ворот кожаной безрукавки Ллойс и, осмотрев основание шеи девушки, задумчиво цокнул языком, — я подумал, что тебе было бы неплохо в образе новой куклы. Штуцер давно хотел такую же, как у меня. Понимаешь ли, его подруги обычно долго не живут. Ломаются. Думаю, ты была бы неплохим подарком. Тем более, тогда бы тебе не пришлось носить ошейник…

— Да босс, да! — Возбужденно затоптался на месте карлик. — Только, сделай, сделай так, чтобы боль сучка чувствовала!!

— Но сейчас мне стало любопытно. Такая странная команда. Сопляк-легионер в форме законника, снайпер и девчонка, что умеет обращаться с ножом. Хорошо обращаться, можно сказать, мастерски. И такой интересный маршрут… Идти через Могильники летом… На это способен только самоубийца. Знаешь, — на бесстрастном, словно маска, лице мужчины появилось слабое подобие улыбки, — мне почему-то кажется, что у каждого из вас есть второе дно. И мне интересно, что под ним прячется. Ты сможешь меня удовлетворить?

— Сам себя удовлетворяй, сладенький, — прошипела Ллойс и затряслась в конвульсиях.

— Не все понимают сразу. — Покачав головой, мужчина убрал в сторону стек-шокер. — Даже видя, что происходит с теми, кто меня разочаровал. Это не страшно. Неразумный скот часто пьет из реки, даже видя, что в ней нет рыбы, и наблюдая, как его собратья умирают прямо на берегу. Но рано или поздно все начинают понимать, что воды в реке стали горькими. Скоро поймешь и ты, а потом станешь послушной. И возможно станешь человеком. Настоящим…

— Жду с нетерпеньем, милый, — невнятно зашипела зло ощерившаяся девушка и потеряла сознание.

— Легионера — на ферму. Тому, кто выстрелил ему резинкой в голову, отрубить два пальца на собственный выбор. Если во время казни издаст хоть один звук, тогда руку до локтя. Наемника пока в клетку. Не бить, не калечить. Завтра посвящение. Посмотрим, сколько старик продержится. Ее… — взгляд мужчины остановился на распростертой на полу наемнице, — сковать и на стол в разделочную. Хочу с ней побеседовать, когда очнется. Но, чтобы и волос с нее не упал… — Задумчиво похлопывая по бедру стеком, мужчина развернулся на каблуках и покинул трактир.

— Бос называет меня Штуцер, — прошипел в ухо лежащей на полу наемнице, подскочивший к девушке, как только лидер скрылся из виду, карлик. — Но вообще-то, меня зовут Большой Штуцер. Ты скоро узнаешь — почему, обещаю. — Размахнувшись, коротышка с перекошенным от злобы лицом пнул бесчувственное тело раз, другой, третий, а потом, запрыгнув сверху, принялся топтать Ллойс ногами.

* * *

Очнувшись, Элеум долго изучала нависший над ней потолок. Интересное место. Бетон. Потеки ржавчины. Трещины. Угрожающе большие и исчезающие малые они тянулись, вились переплетались и расходились, по слегка бугристой, ржаво-серой поверхности. Будили воспоминания. Непрошенные воспоминания. Наемница под аккомпанемент позвякивающих при каждом движении наручников попыталась пошевелить сначала руками, потом ногами, выругалась, и повернув голову к сидящему со скучающим видом в большом кожаном кресле мужчине, злобно оскалилась.

— Я и так поняла, что ты извращенец. И к чему тогда такие формальности? — Снова погремев цепями, громко захохотала, откинув голову, девушка.

— Юмор… Понимаю… — Кивнул Гратц и, стряхнув на пол пепел длинной тонкой сигары, постучал по подлокотнику кресла кончиком ухоженного покрытого прозрачным лаком ногтя. Повернулся к стоящему на сияющем белизной пластика столе монитору. — Тебе страшно и ты шутишь. Тебе больно и ты шутишь. Это помогает?

— Слу-ушай, дай закурить, а? — С жадностью глянув на сигару, широко улыбнулась наемница. Неожиданно улыбка девушки превратилась в полубезумный оскал. Сковывающие Ллойс цепи натужно взвизгнули. Тяжелый хирургический стол, к которому ее приковали, протестующе затрещал.