Ллойс

Расположенная в дальнем конце длиннющего коридора комнатенка, наверняка, должна была служить кладовой. Об этом говорила и массивная стальная дверь и бурые следы от давно сгнивших полок на стенах. Одеяло пахло пылью и плесенью, пол был холодным и жестким, керосиновая лампа почти погасла, но Райку было плевать. На все плевать. Слезы кончились. Остались только усталость и какое-то оцепенение чувств. Будто кто-то смог накачать новокаином саму душу скриптора.

Я предал самого близкого человека… Я предал. Предал… слова вертелись в голове, медленно теряя яркость и смысл. Расходящаяся откуда-то из-под сердца ледяная апатия медленно, миллиметр за миллиметром пропитывала тело, гася краски и звуки. Хотелось одного, чтобы все закончилось. Взгляд подростка упал на лежащий неподалеку от лампы револьвер… Медленно повернувшись к стене, Райк начал следить, как пляшут тени на полированной стали барабана. Как отсветы постепенно тускнеющего язычка пламени расползаются по длинному стволу и стекают вниз к деревянной, покрытой исцарапанным, потускневшим от времени лаком рукояти… В конце концов, это тоже выход.

За спиной скрипнула ржавыми петлями дверь.

— Я пожрать принесла. — Проворчала наемница, с глухим стуком опустив на пол две слегка помятые жестяные банки. — Тушенка.

— Спасибо, — еле слышно прошептал скриптор.

— Керосинку надо заправить, — присев неподалеку от свернувшегося калачиком легионера, безразличным тоном заметила девушка.

— Ага… — Нашел в себе силы кивнуть Райк. — Надо… Наверное…

— Ты не виноват… — Голос наемницы на мгновение дрогнул. — Ты ничего не мог сделать…

— Я знаю, — прошептал Райк и устало прикрыл глаза. — Не обижайся, но я… мне нужно побыть одному…

— Ну… тогда… — глубоко вздохнув, девушка встала и направилась к выходу, — я пойду…

— Ага…

Дверь снова скрипнула. Со стуком вошел в паз толстый стальной брус засова, раздался шорох, что-то лязгнуло и зашуршало по бетону…

— Ты чего? — Начал было разворачиваться в сторону источника звуков скриптор, но был остановлен на середине движения.

— Не смотри, — прошептала ему на ухо наемница. — Закрой глаза и не смотри. Пожалуйста. — Покрытая татуировками рука, протянулась к лампе. Пламя, лишенное доступа кислорода, заметалось и погасло. Подвал погрузился во тьму.

— Темно, ведь…

— Все равно, не смотри.

Чуть слышно звякнули пластины отброшенного в угол комнатенки бронежилета. Перевернув подростка на спину, девушка принялась расстегивать клапан комбинезона. — Глаза закрой.

— Ты, что, в темноте видишь?.. Стой… Я не хочу. Не надо…

— Надо… Закрой глаза… Не смотри… И помолчи пожалуйста.

Глава 13

— Здесь, пожалуй, присядем, — указал снайпер в сторону разросшихся по обеим сторонам дороги колючих кустов и скинул с плеча винтовку.

— А чего, ыть, здесь-то? — Почесал в затылке толстяк, и украдкой смахнув со лба выступившую испарину, покосился в сторону задумчиво пережевывающей фильтр не раскуренной сигареты Ллойс. — Это же терновник. Исколемся. Да и жарко…

Несмотря на ранний час и затянувшее небо сероватое марево, было действительно жарко. И душно. Хоть, за последние дни путешествия рюкзаки путешественников изрядно полегчали, все обливались потом. Кроме, пожалуй, Элеум. Возможно, по причине почти полностью отсутствовавшего груза, а может быть, из-за каких-то особенностей организма. Или в высокотехнологичном бронежилете просто была очень хорошая система вентиляции.

Перехватив взгляд толстяка, девушка безразлично пожала плечами.

— Ну и что? — Усмехнулся Пью. — Шкурку, что ли, попортить боишься?

— Свою, ыть, шкуру побереги, — раздраженно буркнул торговец. — Умник, мать его ети..

— Чего моя звать? — Вскинул голову мутант, сидящий на корточках и задумчиво ковыряющий палочкой сырую, не успевшую просохнуть после ночного дождя землю.

— Да не тебя. — Раздраженно отмахнулся толстяк. — Это, ыть, присловье такое…

— Что есть присловье? — Нахмурился серокожий. — Моя такой ругательства не знать… Умник обидно…

— Нормальное место, — неожиданно подала голос наемница. — Взгорок, так что, особо не разгонишься, кусты достаточно густые, чтобы в них схорониться и достаточно чахлые, чтобы со стороны казалось, что спрятаться там нельзя. Только давай-ка, Пью, еще шагов триста вперед протопаем, а потом по обочине вернемся.

— А это, ыть, ещё зачем? — Тяжело вздохнул осознавший, что дальнейший спор с наемниками ни к чему не приведет, Ыть.

— Следы, — снисходительно пояснил снайпер, ковырнув носком ботинка глинистую кайму колеи. — Земля сырая. На дороге наши следы даже слепой увидит.

— А-а-а… — разочарованно протянул толстяк.

— Жирный человек — глупый. Плохой воин. — Презрительно произнес серокожий, вставая на ноги. — Плохой следопыт. Плохой охотник. И больной совсем. Опять зубатый сильно пахнуть начал. Скоро совсем помрет.

— Да иди ты, — презрительно сплюнул под ноги мутанту Ыть. — Сам-то больно умный. Дырку в земле от задницы не отличишь.

— Моя умный! — С громким лязгом ударил себя кулаком по толстенной броневой пластине мутант. — Будешь Умник спорить, я твоя голова, как орех давить!