Ллойс

Элеум уже не ругалась, лишь шипела, плевалась и норовила вцепится в руку толстяка зубами. Наемница явно запыхалась, но продолжала упрямо сопротивляться. На лбу девушки выступила испарина, дыхание вырывалось из груди с громким хрипом, казалось, еще чуть-чуть, и она окончательно выдохнется, но толстяку от этого было не легче. Несмотря на сухощавую комплекцию, девчонка оказалась довольно сильной, очень верткой и на удивление выносливой. Привычный к работе с металлом и перетаскиванию неподъемных мешков с товаром Ыть с удивлением осознал, что его руки дрожат, на лбу выступила обильная испарина. Каждый последующий рывок, хотя, этого быть, конечно, не могло, казалось, становился все мощнее и резче. Еще чуть-чуть, и взбесившаяся девчонка вырвется…

— Проблемы? — Поинтересовался подошедший к путешественникам вышибала — здоровенный, мало чем уступающий по комплекции торговцу мужик с наголо обритым, покрытым россыпью застарелых шрамов черепом. — Может, помочь? — В руке у охранника показалась массивная коробочка электрошокера.

— Не стоит. — Облегченно выдохнул толстяк, чувствуя, как моментально расслабляется, будто загипнотизированная видом внезапно проскочившей между электродами искры девушка. — Сами справимся.

— А что это с ней? С виду баба как баба, а потом на вас кидаться стала, — заинтересованно осведомился, не спеша убрать свое оружие, детина.

— Да кровь она сдала. — Пожал плечами продолжающий мерзко хихикать стрелок. — А потом, видишь, с выпивкой переборщила. Вот крышу и сорвало. Молодежь. Не понимает, что медшоты медшотами, но беречься-то надо. Да что с нее взять, девка поорёт да успокоится. Претензий к ней у меня нет, за посуду и беспокойство заплатим.

— Бывает. — Степенно кивнув, вышибала спрятал орудие своего нелегкого труда в карман. — При большой кровопотере глюк или белку хватануть — это как два пальца. Но вы, это… дальше потише как-нибудь… У нас приличное заведение.

— Кровопотери? — Нахмурился Ыть. — Какие еще, на фиг, кровопотери…

— Да никакие, пусти! Все! Все! — С трудом выдравшись, наконец, из рук торговца, Ллойс, тяжело дыша, рухнула обратно на скамью и дернула застежку высокого бронированного воротника. — Видишь!! — Злобно зашипела она, вытягивая шею и тыча пальцем в вытатуированную на горле рядом с яремной веной мешанину букв и цифр. — Четвертая, резус отрицательный! Самая редкая, тля..! А это, — палец переместился чуть ниже к целой россыпи неопрятных точек, — сколько раз меня выкачивали. Я рабыней была, Ыть. Рабыней. Как думаешь, сколько раз мне самой кровяным мешком быть приходилось? А еще, — дрожащий палец сместился еще ниже и коснулся очередной вереницы знаков, — вот здесь бланки и прививки, что мне кололи. Я почти чистая. У меня всего пара культур в крови плавает. Да и они первого поколения. «Нюхач» да «Туннель сокола» — ну, знаешь — эта штука за периферическое зрение отвечает, вернее, за обработку информации… а вот прививки у меня крутые. Арена на праймах не экономит — обидно бойца, которого десять лет красиво убивать учишь, от какой-нибудь пустячной болячки потерять. «Апостол», «Неприкасаемый», «Чумной доктор», «Патриот» да у меня их десятков пять. Я даже к упырьей заразе устойчива… наверное. Представляешь, сколько антитела, что у меня в крови плавают, стоят? Хорек-Вальтер на кустарей работает. А Серп, охранник его, глазастым оказался. Рассмотрел всю эту красоту. Кровососам такие, как я, это как мордой в грязь шлепнуться и слиток серебра найти… А когда узнали, что я на нано почти пустая, то есть, с совместимостью проблем не возникнет, так вообще расщедрились! Выдоили меня, правда, почти досуха. Не хуже, чем я тех двоих дебилов. Вену вон шлангом своим порвали, — машинально почесала прикрытый пластиной бронекостюма рукав девушка. — А ты, сука, у меня еще дождешься. — Повернулась она к Пью.

— А чего они нормально предложить-то не могли? — Удивился Ыть. — Так мол и так. Честный обмен.

— Позорно тут это. — Усмехнулся Пью. — В Хабе кровь только конченые нарколыги да шлюхи сдают.

— Хреновая шутка, Пью. — Покачал головой толстяк. — За такое, ыть, действительно на нож поднять могут.

— А это за ухо, — осклабился все еще предпочитающий сохранять дистанцию между собой и девушкой стрелок. — Нечего было в меня железкой своей кидаться.

— Да промахнулась я! Ну, хреново, я ножи кидаю! Хреново! — Снова сорвалась на крик Элеум. — Можешь ты это своей башкой тупой дотумкать! Я вообще на полметра от тебя метила!!

— А как же охранник?.. — Протянул Ыть. — Ну, у этого… как его… Весло который. Ты, ведь, его броском пришпилила. Шагов с двадцати. Я такого никогда не видел. Одновременно с одной руки из автомата палить, а другой шилом кидаться.