Ло. Лётная школа

Золоченые завитушки, кариатиды по бокам крыльца. Швейцар потеет в бело-розовой ливрее. Понятное дело, толстяк не одобрил пафос заведения, где я решила поесть. Кацман воспитывался в старом стиле хороших манер и считал, что за все должен платить мужчина.

— Расслабься, умоляю, хороший мой, — я взяла его за руку и повела в дорогущее нутро ресторана, — у нас не свидание, а встреча дружественных сторон. За все платит барон Кей-Мерер.

Гратен, фламбе, фуа-гра. И все таком духе. Французская кухня. Кацман, как настоящий представитель своей породы не отказал себе в удовольствии пожрать кудряво за государственный счет. Всхлипывал и тыкал пальцем в строчки меню.

Есть не хотелось. Реальное чувство голода я испытывала только в восемь утра, когда завтракала вместе с Максом. Я в пижаме, он уже в костюме. Мы вдвоем за круглым столом у окна. Его любимая гречневая каша на молоке. Сладкая. Подсоленные гренки, горячие, сливочное масло тает на них золотистыми каплями. Абрикосовый джем. Творожный штрудель. Шоколадно-ореховая паста. Засахаренный имбирь. Бананы и манго. Мой любимый сладкоежка. Он обожает утренний секс. Будит меня в половине седьмого, накрывает собой, доводит обоих до оргазма, кончает со стоном, шепчет «люблю» и, насвистывая, отправляется в ванную. Я полюбила сладкую гречку вслед за ним.

— Братья ОТуллы вернулись домой, в родную матушку Империю. Тамошние зеленые береты принимают наших соколов с удовольствием, — полные щеки Изи украсились соусом а-ля провансаль, — здешний лабардан выше всех похвал. Уж я-то знаю, поел трески по жизни за гланды!

— Зачем же ты снова рыбу заказал? — я улыбнулась. Катала пальцем по пустой тарелке огромную синюю виноградину.

— А интересно, — ухмыльнулся неистребимый исследователь, — интересно, чем в этой забегаловке посыпают треску за такие бабки. Вдруг, чистым золотым песком? Ан нет! все тем же черным перцем и лимончиком.

— Ты про Эспозито знаешь что-нибудь? — я ловко разрезала ягоду пополам. Сок вытек фиолетовыми чернилами.

— Нет, — толстяк энергично помотал головой. Соус полетел в чудеса интерьера. — Одна знакомая дура утверждала, что твой комэск застрелился. Ну после того, как Вероника ему окончательно отказала. Но это бред и фигня полная! Не такой человек Эспо, чтоб стреляться из-за несчастной любви.

Это правда. Я знала, что неоднозначная красавица Ви послала командира с его чувствами известной дорогой. Хотела узнать, куда он пошел.

— Но есть один слушок, — мой всезнайка поднял к потолку нечистый палец.

Я дотянулась и вытерла следы лабардана с высокого лба.

— Спасибо, Ленчик! Ох, я опять оговорился, — он виновато поник башкой над столом. Его длинный чуб чудом избежал соусника. — Так вот. Намекнул секретно один товарищ, близкий по духу с Отто Кей-Мерером. Наш беспечный весельчак-комэск служит под началом черного Вальтера Юнкергрубера. Пашет на ниве секретной безопасности новых территорий.

Кацман откинулся на спинку кресла, наслаждаясь произведенным эффектом.

— Да ладно! — я честно распахнула глаза в изумлении. Эспо и Юнкер? Бывают же чудеса на свете. Но если вспомнить подробности, то всегда эти двое соблюдали откровенную дистанцию. А капитан отчего-то всегда знал, где находится барон, чем занят и кем. Неназываемый! Я не стану плохо думать о своем товарище. Не хочу.

Изя тем временем перешел к десерту и повести о себе любимом. Герр Шен-Зон не обманул внука. В той семье вообще не принято нарушать данные обещания. Ну почти. Изя получил патент на чудеса погодных предсказаний и старую, как он выразился, халабуду в Центре.

— Этому патенту триста лет и ничего себе! Старые поцы не знали, как от него избавиться и всучили мне! теперь у меня таки нет своего имени! Я теперь Израэль Шен-Зон, как тебе? — он булькал, плевался слюной и взбитыми сливками. — халабуду без всяких удобств они называют конторой! Леня! Когда Великая Империя пришла на нашу благословенную планету, то первым делом провела канализацию. Тут же нашелся первый Шен-Зон и поставил сверху свой сортир. Вот он до сих пор там и стоит. Три тысячи лет и все на той же улице. Хотя, конечно, из окна этого, с позволения сказать, офиса виден Стренд и океан. Самый центр, это да…

Он сердился, смеялся. Гордился, жевал воротник и профитроли разом. Я глядела на него с материнской нежностью. Стрелка на огромном бронзовом диске старинной клепсидры подбиралась к трем пополудни.

— Ты ничего не рассказала о себе, — спохватился Кацман. Втянул в себя с шумом зеленую жижу через трубочку. Какой-то редкий коктейль. Алкоголь фри. — Как твои главные мужчины? Примирились?

— Макс встречался с Андреем в Столице. Петров стоит на своем мертво: никакой свадьбы до восемнадцати лет. Представляю, как барон бесился! — я постаралась улыбнуться. Вышло не очень.

— Зачем Кей-Мереру его согласие? Даже по законам Империи ты можешь выйти замуж в шестнадцать. Залети и готово, — толстяк внимательно заглянул мне в глаза, — командор тут же поднимет лапки вверх. Чего ты хочешь, Ло?